Воспроизведение оборвалось. Иванов и сам бы не мог сказать, выключил ли его он, или это станция прочитала мысли своего начальника.
– Я сейчас ещё и пол тут помою, – объявил Иванов то ли очеловечившейся за столько лет станции, то ли неизвестному Виктору Романовичу. Маячащий на пороге Малыш солидарно зашумел щётками.
Закончив с делами, Иванов поборол соблазн пойти полежать, и отправился на «прогулку» – вышагивать требуемое количество шагов на беговой дорожке.
Какое-то время он полагал, что движения ему хватает и так, но, забросив тренировки, быстро стал чувствовать себя хуже, причём дело было вовсе не в физическом недомогании. Ежедневные занятия, хотя бы, как сейчас, на беговой дорожке, помогали не поддаваться желанию расслабиться и пустить происходящее на станции на самотёк, занимали долгие вечера, а ещё хорошо прогоняли ненужные мысли.
Но сегодня проверенный способ работал со сбоями. На втором километре «прогулки» Иванов отчего-то вспомнил последний, как оказалось, корабль, посетивший станцию девять лет назад. Он вёз какие-то грузы колонистам в дальний угол обслуживаемого станцией сектора, и его экипаж был ужасно недоволен тем, что инструкции, «устаревшие ещё до их написания», как выразился их штурман, вынудили их «сделать крюк» к станции. Очень молодой, он смотрел на Иванова, пришедшего к шлюзу, почти с брезгливостью.
«Может быть, он был прав? – пришла внезапная мысль. – Может быть, станция действительно никому не нужна?..»
Он зашагал быстрее, а потом ещё быстрее.
– Нет, нужна. Пока я здесь, станция будет работать, – громко сказал Иванов, словно пытаясь оспорить царившую на станции тишину.
Малыш, перебиравший щётками на второй беговой дорожке, согласно подмигнул лампочками.
Перед сном Иванов всё-таки нацедил себе на дно кружки коньяка, капнул в мисочку Малышу и долго сидел, почти бездумно глядя, как в иллюминатор вползает серая глыба планеты.
Сон начальника станции, и без того не слишком крепкий, под утро был нарушен тревожным писком. Иванов выкатился из кокона и дал команду принять входящий вызов скорее на автопилоте, чем сколько-нибудь осознав, что происходит.
– Станция 4518, это корабль ТМА-8474, ответьте. Станция 4518, это корабль ТМА-8474, ответьте, – пустоту станции наполнил почти безнадёжный голос.
– ТМА-8474, это станция 4518, слушаю вас.
– У нас вышел из строя пространственный двигатель, просим стыковки, – с характерной для связи на пусть по космическим меркам небольших, но для радиосвязи существенных расстояниях задержкой ответил голос.
Или это была задержка не связи, а пауза из-за того, что говоривший сам не до конца верил в полученный ответ?
– Первый шлюз, – спокойно сказал Иванов.