Он. С чего это я - среднего рода? Где на мне такое написано?
Она (устало махнув рукой). Да где обычно написано... (взглянув на него.) Простите, я не хотела...
Он. Хм...
Она. Да ладно Вам. Сейчас и тридцатилетние частенько среднего рода, а когда за пятьдесят...
Видно, что он уязвлен, хоть и старается это скрыть.
Она. Ну что теперь утешать Вас в самом деле?
Он. Утешать?! Меня?! (смеется, обрывает смех.) Я - бомж, нанялся сюда сторожем - всё!! (уходит, хлопнув дверью.)
Она. О, господи. (в подобии раздумья.) Может, он... (немного постояв, выходит в коридор.)
Она (с натужной радушностью.) Илья Львович, ну что Вы в самом деле... ну что ссориться... давайте -ка лучше выпьем чайку на дорожку.
Он. На какую дорожку?! Я никуда не ухожу. Пока.
Она (терпеливо, как с больным.) Ну тогда не на дорожку... тогда просто так. (осторожно.) Пока.
Он. Да бросьте Вы этот свой тон!
Она. Какой тон?
Он (не сразу, едва подобрав слово.) Бабий.
Она. А каким же я должна говорить?
Он. Как обычно, как раньше, как всегда. (После маленькой паузы.) Говорите, как хотите.
Она. Ну вас не поймешь, право.
Он. И не понимайте, не понимайте! Не лезьте в мою жизнь... в мои книги... не лезьте!
Она. Я?! Я давно перестала лезть. (поправляется, с достоинством.) Вы давно перестали меня интересовать.
Он. А! Значит, лезли?! Значит, интересовались?!
Она. Когда интересовалась - не лезла! А когда... лезла - не интересовалась. О, господи, Вы меня запутали... никуда я не лезла, а тогда просто случайно...
Он (хмыкнув). Случайно. (едва сдерживая себя). Ладно. Всё понятно. Мне всё мне понятно. Значит так. Во-первых, я уже нашел другую работу и от Вас увольняюсь - это раз. Но я - по-прежнему бомж и мне негде жить - это два. Поэтому... поэтому... почему бы Вам не сдать мне веранду? - За сто рублей. (Вынимает сторублевку и кладет на стол.) И это три.
Пауза.
Она. Гм... Это странный поворот ситуации. Я даже не знаю, что Вам ответить. Вы посеяли в моей голове сразу рой мыслей.
Он. Среди этого роя есть хоть одна определенная?
Она. Определенной, кажется, нет. Я знаю, что дома сдают, пускают жильцов... но за сто рублей...
Он. Ну.
Она. За сто рублей...
Он. Еще вчера Вы готовы были платить эти сто рублей за чучело! Теперь я предлагаю эти сто рублей Вам, но Вы...
Она. Это было мое чучело! (на его реакцию, осекшись.) Простите, я кажется, опять Вас оскорбляю.
Он. Ничего, я потерплю. Вы сдаете мне веранду?
Она. За сто рублей?
Он. За двести!
Она. Обдирать бомжа? - нет. Просто...
Он. Бомж вызывает у Вас недоумение, переходящее в подозрение...
Она. Как Вы догадались?
Он. Это нетрудно. Вы делаете вот так. А еще вот так. А еще так.
Она. Всё написано на лице. Боже мой, боже мой.
Он. Знаете, в отличие от Вас у меня появилась очень определенная мысль. Я ведь могу снять веранду где-нибудь и в другом месте. (Движение к выходу.)
Она. Я согласна. Вы сбили меня. Я уже совсем было написала курсовик... (уточняет.) в голове... а Вы сбили... как мне теперь собирать мысли... Веранда, кстати, холодная, зимой в ней... прохладно.
Он. Сейчас не зима.
Она. Сейчас лето. За летом обычно бывает осень, а за осенью часто бывает, если не сказать, что бывает всегда, - зима. (смотрит на него с вопросом.)
Он(гордо). Зимой все пернатые улетают на юг.
Она. А, так Вы... летаете. (разглядывая его.) Может быть , Вы еще и орел?
Он. В любом случае, ваше любопытствование должно иметь границы.
Она. Границы?! (пауза, с большим достоинством.) Ладно, пусть будут границы. Но эти границы я очерчу сама!
Он. Чертите. Мне, во всяком случае, пора на работу. (уходит.)
Она садится на стул.
Она (под грузом вчерашних крушений.) Господи, как все глупо. Как глупо. (Устало, туповато глядя в пространство.) Илья Львович - какой странный тип.
К А Р Т И Н А 6.
Она одна. Суетится возле празднично накрытого стола на двоих. Последние штрихи, накрывает стол салфеткой. Бежит к телефону, звонит. Все время поглядывает в окно.
Она. Люся?! (быстро.) Ну где ты есть, куда ты пропала, весь день звоню!.. Именно! Мне поставили телефон! Сколько стоило? Угадай. Нисколько!! (смеется.) Представь. Всё Илья Львович. Говорит, телефон ему просто необходим для работы. (почти шепотом.) Он хочет по телефону принимать заказы. У него золотые руки! (возмущенно.) Да не морочит он мне голову! Тут он приболел, так с работы его прибежали, представляешь, сюда! "Илья Львович, давайте, давайте, давайте скорее, как мы без Вас" , представляешь? Да что ты заладила, бомж, бомж... и не трепещу я! Между прочим, бомж - это всего навсего человек без определенного места жительства. (обвиняя.) А в твоих устах это звучит оскорбительно. Это у тебя проходимцы, а у меня... да, представь себе, приличные люди! (польщенно.) Мое влияние? Может, и мое. (сердито.) С тобой невозможно говорить! Он был и остается абсолютно посторонним мне человеком! (в пылу повторяет за Люсей.) Дачником!... причем тут дачником? Ну, знаешь... Вот, что - даже если у абсолютного постороннего мне человека день рождения... Да, у него день рождения. Да, сегодня. (возмущенно.) Я прыгаю?! Нет, с тобой невозможно!.. Не говорил! - Видела в паспорте! Ты не понимаешь, он одинокий... (вздрогнув.) Идет. Всё, Люся, всё... (кидает трубку.)
Она выскакивает в прихожую. Только что туда зашел он.
Она (с торжественной таинственностью взирая на появившегося И. Л. ). Илья Львович, здравствуйте!
Он (хмуро). Здравствуйте, здравствуйте. (Разувается, бросает на нее взгляд, подозревая, что она вышла проследить, в чем он передвигается по ее чистому коридору; с небольшой степенью раздражения.) Я снимаю ботинки. (Жест рукой в смысле - освободите проход.) Хорошее настроение? - Поздравляю.