ПИТИ. Я хочу сказать, он может выздороветь, а?
ГОЛДБЕРГ. Возможно, очень возможно.
(Пити встает и собирает со стола посуду.)
ПИТИ. Если ему не полегчает к обеду, я вызову врача.
ГОЛДБЕРГ (быстро). Все уже сделано, мистер Боулс. Не надо беспокоиться.
ПИТИ (недоверчиво). В каком смысле? (Наверху хлопает дверь. Они оба оборачиваются. Входит Маккен с двумя чемоданами.) А, это вы. Уже собрались?
Пити уносит посуду в кухню. Маккен идет налево, ставит чемодан на пол. Подходит к окну, выглядывает на улицу.
ГОЛДБЕРГ. Ну? (Маккен не отвечает.) Маккен. Я спросил, ну?
МАККЕН (не оборачиваясь). Что, ну?
ГОЛДБЕРГ. Что значит, что? (Маккен не отвечает.) Что значит, что?
МАККЕН (оборачиваясь, мрачно). Я туда больше не пойду.
ГОЛДБЕРГ. Почему?
МАККЕН. Я туда больше не пойду.
ГОЛДБЕРГ. Что, в конце концов, происходит?
МАККЕН (отходя от окна). Он успокоился. Он прекратил всю эту…говорильню.
Голова Пити появляется в кухонном окошке. Его не замечают.
ГОЛДБЕРГ. Скоро он будет готов?
МАККЕН (угрюмо). Можешь пойти и посмотреть сам.
ГОЛДБЕРГ. Что с тобой происходит?
МАККЕН (спокойно). Я отдал ему…
ГОЛДБЕРГ. Что?
МАККЕН. Я отдал ему очки.
ГОЛДБЕРГ. Он, конечно, обрадовался?
МАККЕН. У них оправа треснула.
ГОЛДБЕРГ. Как это случилось?
МАККЕН. Он пытается вставить стекла в глаз. Я оставил его за этим занятием.
ПИТИ (выходя из кухни). Там есть немного клейкой ленты. Можно склеить.
Голдберг и Маккен поворачиваются к нему. Пауза.
ГОЛДБЕРГ. Клейкой ленты? Нет, нет, мистер Боулс. Все в порядке, ничего не нужно. Я буду оберегать его рукой. Надо дать отдохнуть его голове.
ПИТИ (проходя в комнату). Так как насчет доктора?
ГОЛДБЕРГ. Мы делаем все необходимое.
Маккен идет к ящику для обуви, направо. Вынимает щетку и начинает чистить себе туфли.)
ПИТИ. Я думаю, нужно вызвать доктора.
ГОЛДБЕРГ. Я с вами согласен. Мы делаем все необходимое. Дадим ему немного оправиться, а потом я отвезу его к Монти.
ПИТИ. Вы хотите показать его доктору?
ГОЛДБЕРГ (глядя на него в упор). Ну да. Монти.
Пауза. Маккен чистит туфли. Пити садится к столу, слева.
Значит, миссис Боулс пошла в магазин, купить нам к обеду чего-нибудь повкуснее?
ПИТИ. Да.
ГОЛДБЕРГ. Очень жаль, но мы ее не дождемся. Нам пора ехать.
ПИТИ. Вот как?
ГОЛДБЕРГ. Мы ее не дождемся.
МАККЕН (перебивая Голдберга). Ты помнишь эту девушку?
ГОЛДБЕРГ. Какую девушку?
МАККЕН. Ей всю ночь снились кошмары.
ГОЛДБЕРГ. Это были не кошмары.
МАККЕН. Не кошмары?
ГОЛДБЕРГ (раздраженно). Я сказал, нет.
МАККЕН. Откуда ты знаешь?
ГОЛДБЕРГ. Я вставал, посмотреть в чем дело.
МАККЕН. Я не знал.
ГОЛДБЕРГ (язвительно). Охотно тебе верю, что ты не знал. Теперь знай.
МАККЕН. Ну, и в чем же было дело?
ГОЛДБЕРГ. Ни в чем. Совершенно ни в чем. Просто ей вздумалось попеть.
МАККЕН. Попеть?
ГОЛДБЕРГ (обращаясь к Пити). Ну да. Знаете, как девушки поют. Она пела.
МАККЕН. А потом?
ГОЛДБЕРГ. Я подтянул. Мы спели несколько песен. Да. Несколько старинных баллад. А потом она пошла бай-бай.
Пити встает.
ПИТИ. Ну ладно, я пока выйду, посмотрю, как там мой горошек растет.
ГОЛДБЕРГ. Пока? Пока что?
ПИТИ. Пока мы ждем.
ГОЛДБЕРГ. Чего ждем? (Пити направляется к задней двери.) Вам не пора возвращаться на пляж?
ПИТИ. Нет, еще не пора. Позовите меня, когда он спустится, ладно, мистер Голдберг?
ГОЛДБЕРГ (с озабоченным видом). Сегодня такой день… в такой день на пляже яблоку негде упасть. Они захотят полежать, кто-нибудь заплывет далеко. Ах ты господи. А как же шезлонги? Шезлонги готовы?