— Завтра у меня день рождения, — сказал он, обратившись к рыжей.
— Поздравляю, — ответила она.
— Слушайте, есть идея, — сказал Артур. — Давайте махнем в Чикаго!
— Почему бы и нет? — подхватила рыжая.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Роуз.
— Роуз, давай втроем — ты, я и Филис — махнем в Чикаго и увидим мистера Бенджамина. Как ты на это смотришь?
— Хорошо, почему бы и нет? — согласилась Роуз. — Но сперва надо выпить по рюмке.
— Слушай, ох и удивится же он! — захохотала Филис.
— Договорились. Значит, летим, — сказал Артур, хотя уже тогда знал, что в Чикаго они не полетят. Он знал уже тогда, что они выпьют по рюмке, а потом девушки начнут рассуждать и вспомнят, что сегодня сочельник и им надо ехать домой, к своим родным и любимым, к тому же Бенджамин их совсем не ждал, и никто далее не знал, где он живет и сколько времени лететь в Чикаго, и всплывет еще много всяких рациональных глупостей, с какими сталкиваются люди, когда им предлагают что-то волнующее и рискованное. Он знал, что девушки откажутся, и даже не удивился, когда они попросили поймать для них такси.
«Ну что ж, завтра у меня день рождения, — рассуждал Артур, стоя перед аэровокзалом и провожая глазами такси с девушками. — Поздравляю тебя с днем рождения, старина Дон. Но время уже ехать домой, к семье, к своим родным и любимым. Пора домой. Никто уже не хочет никуда ехать… Вот уж дурацкая компания!» Он посмотрел на часы, но не разглядел, который час показывали золотые стрелки на циферблате, поскольку уже вечерело и в воздухе разливался тот необыкновенный зимний свет, который делает белое еще белее, а золото незаметно сливается с ним, к тому же он был слегка в подпитии. Поэтому Артур возвратился в аэровокзал, чтобы: посмотреть на большие часы над стойкой. Было без двадцати минут четыре, и он подумал: «Черт, все возвращаются по своим домам, к веселому Рождеству, и никто уже не хочет никуда ехать. Боже мой, вот хлопоты!» Потом он услышал сообщение о каком-то рейсе и подошел к стойке.
— Извините, начальник, на какой рейс вы только что объявили посадку?
— На Лос-Анджелес, в четыре часа, — ответил «начальник», хотя Артур знал, что мужчина за стойкой совсем не начальник, просто ему хотелось сказать мужчине что-то приятное.
— Я никогда не был в Лос-Анджелесе, — проговорил Артур.
— Неужели? — учтиво переспросил «начальник».
— Не был. Сколько это стоит?
— Сколько стоит что?
— Билет до Лос-Анджелеса. Это город ангелов. Вы про это знаете?
— Ну, разумеется, а как же. В первом классе, сэр?
— Конечно, в первом классе.
— Билет до Лос-Анджелеса в оба конца в первом классе стоит триста двадцать один восемьдесят плюс сбор.
— А сбор высокий?
— Шестнадцать ноль девять, сэр.
— Вполне прилично. Вы принимаете чеки?
— Пожалуйста.
— На рейс, о котором вы только что сообщили. У меня есть удостоверение личности, если это вас беспокоит.
— Нет, сэр, просто… Я даже не знаю, сэр, есть ли места на этот рейс. На Рождество у нас всегда много…
— Мне не нужна отдельная кабина, только место.
— Что ж, мне надо…
— Да, пожалуйста. Вы сказали, самолет отлетает в четыре, не так ли?
— Вы серьезно, сэр? Вы в самом деле хотите, чтоб я…
— Разумеется, серьезно. Я говорю в самом деле серьезно. Никакой черт уже никуда не едет!
Он знал, что не доведет это дело до конца, он только подшучивал над «начальником». В конце концов черт с ними, завтра у него день рождения! Он знал, что не сделает этого, ибо накануне Рождества он, Артур Питт, по прозвищу Дон, просто не способен улететь куда-то из дому. А что скажет ка это Дженни? У Дженни будет сердечный приступ, вот что скажет Дженни. Кроме того, к Дженни или кому-то другому это не имеет никакого отношения. Это касается только старины Дона Питта, который знает, что никогда на такое не пойдет, как не пошел тогда, в Буффало, когда мужчина в вестибюле спросил его, не желает ли он провести ночь с королевой варьете. А была ли ока в самом деле королевой варьете? Может, просто выдумка? По крайней мере он тогда на это не пошел, не пойдет и теперь. Но нет же ничего непорядочного в том, что он немного пошутил с этим любезным мужчиной, который только что положил трубку и подбадривающе поднял на него глаза, как всегда делает персонал авиакомпаний.