«Правильно, что я решила провести классный час в конце занятий», — подумала Ева Балог, а вслух сказала:
— Мы обсудим план экскурсий и коллективных мероприятий класса. Это уже, собственно, не учебные дела. Разговор пойдет о приятных вещах, как например: посещение музея, игра в снежки, совместный выход на каток, просмотр кинофильмов, новогодний вечер…
Сейчас Ютка Микеш писала на доске под ее диктовку, а девочки списывали в тетради. Тем временем Ева Балог листала классный журнал. В нем было страшно много разделов и граф, и все время нужно было следить за тем, чтобы какая-нибудь графа не осталась незаполненной. В конце каждой недели классные журналы просматривал сам директор школы.
Балог закрыла журнал и оглядела склоненные над тетрадями головы. «Интересно, станет ли кто-нибудь из них преподавательницей?» — подумала она. Взгляд ее невольно остановился на отливающей золотом белокурой головке Боришки Иллеш. «Ну, Бори-то наверняка не будет. Вот Ютка вполне бы могла стать учительницей; из нее получилась бы прекрасная воспитательница — терпеливая, выдержанная. Она очень рассудительна. Разговариваешь с Юткой, и тебе все время кажется, что перед тобой взрослый человек…»
Мел неприятно скрипнул. Ютка тут же извинилась, хотя она была совершенно не виновата в этом — просто мел плохой… Девочки списывали с доски, а Ева Балог снова стала листать журнал, нет-нет да поглядывая на своих учениц. «Прилежно пишут, — думала она, — а у самих все мысли уже о каникулах, о завтрашнем предрождественском вечере, о подарках. Словом, каждая — о своем…»
«Видела? — спрашивала у Ютки Боришка одними глазами. — Успела заметить?» «Успела, — ответила Ютка взглядом. — Конечно, видела. Я сразу заметила. В этот момент я как раз сломала мел и глянула в окно». Ютка отвернулась к доске.
«Двадцать восьмого числа — оборудование биологического кабинета…» — диктовала Ютка и одновременно писала это же быстро, красиво, как и вообще все, что она делала.
Однако спиной, обращенной к окну, каждой порой своего тела она словно ощущала то, что происходит там, внизу, на улице, перед домом Боришки. Вот Рудольф расплачивается за такси, сейчас возьмет чемоданы и понесет их в дом. То, о чем столько говорила Боришка, к чему готовилась, наконец свершилось! «А вот со мною никогда ничего не случается, — с удивлением думала Ютка. — Как странно: у меня никогда не происходит ничего значительного, и все дни похожи один на другой…»
Ученицы, переписывавшие с доски программу каникулярных мероприятий и гадавшие про себя, какое из них стоит посетить, вдруг, как по команде, уставились в окно.
«Наконец-то пошел снег, — подумала Ева Балог, заметив возбуждение среди учениц. — Зима. Долгожданные каникулы. В это время они все такие…»
А Тибор Шош, будто почувствовав, что оказался в центре всеобщего внимания, поднял глаза на окна школы, потом взглянул на небо и подумал: «Почему же небо родины ни с чем не сравнимо? Почему жизнь устроена так, что хотя разъезжать по свету и очень интересно и приятно, но жить по-настоящему можно только на родине? Даже вода дома имеет какой-то свой, родной вкус, и облака вроде бы тоже свои, домашние. Наступает рождество — праздник семьи, домашнего очага…» К вечеру он уже будет у Марии. Он даже не дал ей телеграмму, а заявится, будто пришел из соседней деревни. Мария уже кончит работу в библиотеке и будет, конечно, дома. Вот уж удивится-то, увидя его переступающим порог!..
«Как прекрасна жизнь!» — подумал инженер и мысленно представил себе свою новую квартиру, в которой они будут жить с Марией… Потом вспомнил мост, построенный им в далекой стране; это первый настоящий мост, возведенный им через широкую, бурную реку. Его строительство потребовало сложного инженерного решения. Поэтому он, наверное, до конца жизни будет вспоминать этот мост…
«Я счастлив!» — мысленно заключил инженер, подхватил чемодан и поспешил в дом.
«…обсуждение просмотренного кинофильма», — громко прочла Ютка фразу, написанную ею на доске.
Снег пошел.
Ева Балог вздохнула. Снег — это нечто эфемерное и прекрасное — стал словно осязаемым и весомым, тяжелым, как железо; он приковал к себе внимание всего класса, отняв у нее эти последние минуты урока.
— Не желает ли кто-нибудь сменить Ютку? — спросила Ева Балог.