Выбрать главу

Когда до сознания Миклоша дошло, что ему захотелось помочь Ютке, он даже покраснел от досады. Что он, добрый волшебник какой?.. Водителя троллейбуса тоже, видимо, что-то раздосадовало; наверное, что-то увидал на улице, потому что у него даже шея побагровела… А как, наверное, трудно вести машину в такой снегопад? И вдруг Миклош узнал водителя — в кабине сидел отец Боришки, дядя Иллеш. Но Миклош подумал, что он не стал бы с ним здороваться, даже если бы тот сидел к нему лицом. Они же ведь не знакомы.

Зайдя в парадное, Боришка сразу услышала знакомое постукивание палки тетушки Гагары, спускавшейся по лестнице. Не желая встречаться с ней, Боришка быстро юркнула к себе в квартиру. Только этого недостает, чтобы Гагара своей сухой, пахнущей мылом рукой, стала бы гладить ее по голове, повторяя вечную свою присказку: «Заходи ко мне, милая моя Боришка, поиграем в какую-нибудь игру, а я сварю тебе какао. Зайдешь?» Станет она заходить, с ума еще не сошла! Тетушке Гагаре уже за семьдесят, и она ни о чем другом не может говорить, как только о том, что, мол, тяжело оставаться под старость одной, а ведь она имела четырех детей. Двое умерли в детстве, сын погиб во время боев за Будапешт, а дочь Ирен совсем не интересуется ею. Спасибо, что хоть деньги высылает ежемесячно, но совсем не навещает, да и почти не пишет, разве только в ответ на ее письма, если она спрашивает, нельзя ли приехать к Ирен — навестить. Дочь пишет, что пусть мама не утруждает себя, тем более что у них и так тесно, да и муж в первый же год супружества предупредил ее, чтобы она не навязывала никакой своей родни ему на шею, и он тоже обещает не брать в дом свою мать, иначе никакого мира в семье не будет. «А ведь я их всех, четверых детей, холила, лелеяла, как птенцов своих гагара…» Вот теперь одинокая старуха и зазывает всех к себе, чтобы не скучать, поговорить с кем-нибудь.

— Ты что-то хочешь сказать, Бори? — спросила мать.

Это свойство матери казалось Боришке чем-то сверхъестественным, и она никак не могла привыкнуть к нему. Вот и сейчас, когда она вошла, мать стояла спиной к ней и готовили, и она ей только сказала «целую!» и тут же пошла мыть руки. Лица ее мать не видела, по голосу не могла догадаться, что дочь что — то хочет сообщить или попросить. Она даже не повернулась, когда вошла Боришка, не взглянула на нее, а попробовала ложкой суп, и все же тотчас же почувствовала, что дочь хочет ей что-то сказать. Интересно, когда она тоже станет матерью, будет ли она так тонко чувствовать, о чем думает ее ребенок?

С матерью Боришке всегда легче разговаривать, чем с отцом. Мать если даже и не понимала желание Боришки иметь новое платье и часто повторяла, что, по ее мнению, к Боришке очень идет матроска и что она, мать, когда была в ее возрасте, вообще не имела никакого выходного платья, а Боришка еще успеет одеваться по-взрослому, хотя бы выслушивала все, что говорила дочь, и не ругала ее. Деньгами, в общем — то, распоряжалась она. Когда отец работал в утреннюю смену, они всегда дожидались его к обеду, и у них было достаточно времени, чтобы поговорить друг с другом.

Боришка рассказала матери о своем плане. Мать молча выслушала ее. Боришка заметила, как облачко грусти затуманило ее лицо. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал устало и отчужденно:

— Ты испортишь отцу праздник.

Чем же она его испортит? Ведь она не отцовские деньги тратит.

— Это большая сумма, Бори, почти семьсот форинтов. Это не то, что купить на один форинт мороженого.

Что за сравнение! Хорошо еще, что мать не сказала «нет», а только расстроилась, ну, это-то можно пережить, только ни в коем случае не спорить с нею, не спорить…

— Отец огорчится, — продолжала мать и, приподняв крышку, заглянула в кастрюлю, где варился картофельный суп. — Ты обидишь его. И дело не в деньгах, глупенькая ты моя девочка! Речь идет совсем о другом. Не делай этого. Не говори об этом! Обойдешься ты вполне без того платья!

Что ж, пусть и отцу будет хоть немного больно. Ей так было обидно в то майское утро, в ее день рождения… Лучше, пожалуй, перевести разговор на другую тему:

— Я видела, инженер приехал. Он не заходил к нам?

Мать ответила, что заходил, хотя не сказала, о чем они говорили; впрочем, это было неважно. Рудольф появится в поле зрения ее родителей только в последнем действии, а во время увертюры и в начале спектакля основными действующими лицами будут лишь Сильвия и она.