Выбрать главу

В магазине после морозной, снежной улицы было тепло и шумно от гула человеческих голосов; слепило море света, дурманили приятные запахи. Штефи раскраснелась и сразу стала веселой, улыбающейся и молодой. Казалось, будто за ее спиной по универмагу незримо ходит маленькая девочка Штефи и показывает, шепчет на ухо, что бы она хотела получить в подарок. А большая Штефи, у которой были деньги, делала покупки, радостно улыбаясь. Она купила себе лишь то, чему могла действительно радоваться. Она ведь уже купила всем подарки: мужу, зятю, дочерям, но того, ради чего она побежала в универмаг, чтобы праздник стал действительно праздником, еще не было у нее в руках. Стоя в отделе выдачи покупок и ожидая, пока ее коробки перевяжут серебряным шнурком, она была счастливее, чем когда-либо. «Сейчас побегу домой, — подумала мать, — побегу со всех ног, ведь скоро уже ужин, а может, тем временем и почтальон телеграмму принесет. В Мишкольце тоже, наверное, снегопад… А вдруг что-то случилось с телеграфными линиями? Нет, не может быть такого, чтобы Цила не дала нам о себе знать». А ветер свистел, гудел, вздыбливал свежий снег, но мать ничего этого не слышала.

В доме Беньямина Эперьеша только три квартиры, расположенные над подъездом, имели балконы с видом на улицу; остальные жильцы дома пользовались общими балконами-галереями, опоясывавшими этажи и выходившими во двор. На лестничной клетке каждого этажа имелось круглое окошечко и узенькая застекленная дверь, ведущая в галерею. Боришка стояла в галерее четвертого этажа, около самой двери, но так, чтобы ее не могли увидеть ни снизу, со двора, ни изнутри, с лестничной клетки. Бори смотрела, как кружатся в бешеном танце снежинки. Она увидела, как во двор вышел отец (узнала даже его шаги, его откашливание), как зажег лампочку и зашел в сарай; слышала, как он стучит по чему-то молотком. Боришка плотнее прижалась к стене и задумалась. Ветер нещадно свистел.

Мысли спотыкались у нее в голове, порою вдруг обрываясь, как плохо соединенная цепь. То всплывали слова Сильвии, то обрывки каких-то давно слышанных фраз, то вкрадчивый шепот ее подруги: «Малышка! Малышка!»

Все как-то теряло смысл. Казалось расплывчатым, более того — неосязаемым, как падающий снег.

Свет во дворе погас — отец, наверное, закончил работу. Она слышала, как он пересекал двор, как споткнулся обо что-то. Но и это воспринималось ею как нечто, происходящее где-то вдалеке, а может, и во сне. Вот отец зашел в дом, и снова все затихло, а они остались здесь вдвоем: она и падающий снег. Никто их не потревожит. Только ветер воет.

Отец не зашел в квартиру, а стал подниматься вверх по лестнице; он что-то нес с собой металлическое и нет-нет да задевал своей ношей за перила. «Отец идет собирать мусор, — сообразила Бори. — Какое счастье, что Гагара уже выставила ведро с мусором и отец не станет звонить к ней, а следовательно, и не узнает, что меня нет у Гагары. Хотя сейчас мне это уже все равно. Решительно все равно».

Шаги отца раздаются совсем близко. «Уборку мусора нужно начинать всегда с верхних этажей», — поучала их мать. Впрочем, она, Бори, не ходила убирать мусор, ей не разрешали. «Еще надорвется, — говорила мать, — она у нас еще маленькая».

Боришка из своего укрытия посмотрела на отца. Только сейчас она заметила, как они оба похожи. В эту минуту ей показалось, что она видит саму себя, поднимающуюся по лестнице с вместительным бачком для мусора. Только волосы у отца были с проседью да лицо в морщинах. Отец поднял ведро Гагары и быстро опорожнил его. Потом отец позвонил в дверь сначала к Рудольфу, затем к Ауэрам.

Сильвия и инженер открыли дверь одновременно.

— Пожалуйста, мусор, — сказал отец.

— Сию минуту, — с улыбкой ответила Сильвия. Лицо ее сияло.

Бори впервые видела Рудольфа так близко после того, как он вернулся.

— Сейчас! — проговорил Рудольф и добавил: — Добрый вечер.

Его голос вывел Боришку из ее состояния. Денег у нее нет, но есть Рудольф. Он уцелел для нее даже в этой страшной катастрофе.

Двери снова открылись. Рудольф вытряс обрывки бумаги из своего пластмассового ведра, потом взял ведро из рук Сильвии и опорожнил и его. Отец поблагодарил. Сильвия звонким голосом пожелала ему доброго вечера, и отец стал спускаться на третий этаж со своим бачком. Сильвия и Рудольф остались вдвоем.

— Так вы вернулись? — спросила Сильвия. — Какой сюрприз!

Бори слушала с напряженным вниманием. «Какой сюрприз»?.. Но ведь Сильвия уже в час дня знала, что Рудольф приехал, — она же сама сказала ей.

— Всего несколько часов назад. И сегодня же поеду дальше.