Вокруг Миннигали на коньках крутились друзья. Они радостно и возбужденно шумели и кричали, празднуя победу своего вожака.
— Нож и шапка на льду остались! Смотри!
— Надо матери его нож показать!
— Да он один живет.
— Хватит про него. Разве это человек! — сказал Миннигали.
— Молодец Миннигали!
— Молодец!
Уже стемнело, и скоро шумная ватага ребят с коньками в руках повалила в деревню. Возле своего переулка Миннигали расстался с друзьями. Здесь его ждала встревоженная мать.
— Ты куда, мама?
— Тебя ищу.
— Зачем?
— Директор школы зовет, Салих-агай.
— Меня?
— Тебя, конечно. Побыстрее велел позвать. Школьный сторож приходил.
«Сабир уже пожаловался! Как бы то ни было, Закию в обиду я не дам», — подумал Миннигали.
— Что ты натворил, сынок? Скажи мне, а? Ну скажи, сынок? Просто так директор не вызовет!
Миннигали отряхнулся от снега и сказал:
— Ну что ты! Ну что ты, мама! Я же теперь в учкоме. Салих-агай хочет, наверно, посоветоваться со мной о чем-нибудь.
— Ох-хо-хо, начальник какой выискался! — Мать улыбнулась ласково: — Ну иди, сынок, иди. Нехорошо заставлять старших ждать.
— Ладно, мама…
— Только не задерживайся, сынок, ладно? Сейчас придут отец и брат, вместе и поужинаем.
— Меня не ждите, эсей. Я обещал с ребятами в клуб пойти, — сказал Миннигали и вышел на улицу, прихватив гармонь.
За воротами его ждали друзья:
— Понятно, для чего тебя директор вызывает!
— Сабир сам виноват!
— Мы все пойдем!
— Сами ему расскажем, как было дело.
— Я пока не нуждаюсь в защите. Нехорошо будет всем выступать против одного. Здесь и Сабир, и я виноваты, — сказал Миннигали.
— А ты-то в чем виноват? Он же сам! Он же первый! — сказал Тагир.
Миннигали не ответил, поправил гармонь, висевшую на ремне, и гармонь пискнула. Минпигали, конечно, чувствовал свою правоту. Сабир напал первым, и к тому же с ножом. Но чем ближе к школе, тем сильнее он волновался. Возле школы он передал гармонь товарищам. В учительской сидели Зиганшина-апай и директор, они были чем-то взволнованы.
— Агай, вы меня вызывали?
Директор кивнул и указал на свободный стул перед столом:
— Садись.
Но Миннигали остался стоять, прислонившись к дверному косяку. Он молча ждал, что скажет директор. Тот поднялся из-за стола. Густые прямые волосы упали ему на лоб, на лице было выражение тревоги, беспокойства.
«Почему же он тянет? Как кошка с мышкой играет. Уж говорил бы сразу!» — невесело думал Минпигали.
Директор не спешил, словно испытывал терпение своего ученика. Прихрамывая, он вышел на середину комнаты и сказал, делая ударение на каждом слове:
— У меня есть к тебе одно дело, Губайдуллин…
«Дело? Какое дело? Понятно же, для чего вызывали!» — чуть было не вырвалось у Миннигали, но он успел взять себя в руки. Только сказал тихо и виновато:
— Понятно, агай.
Директор, казалось, не слышал его.
— Некрасивая получилась история. Небывалая в жизни нашей школы. Стыдно, — сказал он, не меняя голоса. — Прошлой ночью из шкафа утащили хранившиеся там тетради… Последние тетради! Последние, больше тетрадей нет!
Миннигали ожидал чего угодно, только не этого. Округлившиеся от удивления глаза его уставились па директора.
— Интересно! Кто же украл?
— Если бы мы знали кто, тебя не вызывали бы, — сказала Зигашшша.
— Что же я могу сделать, Зоя-апай?
— Помоги отыскать украденные тетради.
— Да. — Директор с надеждой посмотрел на ученика: — Постарайся помочь… Если тетради не найдутся, мы пропали…
Миннигали знал, что с бумагой в школе очень плохо, настолько плохо, что даже первоклассникам приходилось писать на книжных листах и на газетах. Он на себе испытывал это, и потому объяснения директора были излишними.
— Можно о пропаже тетрадей сказать ребятам?
Директор и учительница переглянулись и, словно сговорившись, ответили:
— Это на твое усмотрение.
Из учительской Миннигали вылетел как на крыльях. На него возложена такая ответственная задача! Он чувствовал себя почти чекистом. Товарищи встретили его настороженными взглядами. Миннигали попросил друзей срочно собрать всех ребят аула.
Гибади допытывался, для чего нужен такой неожиданный сбор.
— Получено срочное задание. Чтобы успешно выполнить его, мы должны созвать всех ребят, — сказал Миннигали.
— Какое задание?
— Объясню, когда все придут.
— А Кусканов послушается нас? Он не приведет свою команду!
— Послушается. — Миннигали после некоторого раздумья сказал уже категорически: — Не имеет права не слушаться. Это приказ директора школы! И для арьяковцев, и для бирьяковцев.
На сердце у Миннигали было неспокойно. Ведь он дал обещание Закие, что придет в клуб. Она, конечно, ждет… Но что же делать? Не может он отказаться от ответственного поручения, не имеет права.
Ему недолго пришлось ждать. Игра в войну и в Чапаева не прошла даром. Она приучила ребят к дисциплине — они собрались быстро.
Состоялось «экстренное» совещание атамана «белых» Кусканова и командира «красных» Миннигали. Они договорились, что временно оба отряда объединяются для выполнения поставленной перед ними задачи. Нужно тщательно все обследовать, найти тетради.
— Кто первый найдет тетради, тот получит звание чекиста отряда. Теперь всем разойтись по домам и приступить к выполнению задания! — скомандовал Миннигали.
— Если вор найдется, что с ним делать? Можно поколотить? — спросил Тагир.
— Нельзя.
— Почему?
— Он предстанет перед справедливым судом, — ответил Миннигали.
И начались поиски.
Ребята строго соблюдали «военную тайну», и потому девушки, собравшиеся в клубе, были удивлены отсутствием парней и даже обижены на них. Закия не подавала виду, что ждет Миннигали. Она играла, пела, веселилась, развлекала поскучневших подруг. А сама прислушивалась — не донесется ли звук гармони или мандолины, не идет ли Миннигали?
Игры не клеились, и песни без гармошки пелись плохо. Первой не выдержала Тагзима:
— Пошли по домам. Без гармошки никакого веселья нет, — сказала она и стала одеваться.
Остальные последовали за ней.
На дворе было темно. Стало холоднее, чем днем. Падал снег. В деревне заливались собаки.
Закия молча шла рядом с подругами. Дойдя до своего дома, она распрощалась с ними. Поведение ребят задело ее самолюбие. Много о себе воображают. Они думают, что кто-то им будет кланяться? А Миннигали? Если даже он не выполнил своего обещания, то кому же тогда и верить?..
Возле телеги стояла корова и жевала сено. Закия обошла корову и медленно поднялась на крыльцо, открыла дверь и нечаянно услышала спор отчима и матери. Она замерла и прислушалась.
— Начнут вместе жить — тогда и полюбит, — говорила мать.
Отчим что-то сказал, но мать опять его перебила:
— Девушке нельзя долго засиживаться, мало ли что может выйти?
— Неужели тебе твоя единственная дочь надоела? В ауле нет никого, кто подошел бы Закие. Пока она молодая, пусть учится. А замуж еще успеет… Закия у нас красавица! Из нее могла бы получиться жена большого начальника. Хочешь, чтобы она, как мы, всю жизнь копалась в навозе? — Он помолчал и добавил: — Карая ты все же! Неужели ты думаешь, что все по-твоему будет? Как Закия сама еще на это посмотрит. Она же у тебя жениха не просит!
— Просит или не просит, а о ее будущем должны позаботиться мы.
— Если уж ты так заботишься о ее будущем, не торопись сватать. Успеет еще надеть хомут себе на шею. Пусть подольше радуется молодости и красоте.
— А вдруг что-нибудь…
— Закия умная девушка.
— И умная девушка может ошибиться. — Мать не хотела уступать. — Не видишь разве, сколько парней около нее увиваются?
— Вот и хорошо, что увиваются. Пусть заглядываются. Радоваться надо, что дочка у тебя такая красавица, — сказал отчим.
После некоторого молчания мать опять начала разговор:
— Из одногодков Закии самый работящий, самый толковый, по-моему, Миннигали. Был бы он постарше ее на три-четыре года! Слова бы не сказала. Да и родня у него хорошая, родители… А к Сабиру у меня и у самой сердце не лежит…