— Посмотри-ка, осей. Они мне в самый раз!
— Ладно. Подрастешь, начнешь сам зарабатывать, тогда и купишь себе штаны впору. — Мать потрепала Миннигали по волосам. — Иди нащепай растопки для самовара. Чай надо кипятить, отец скоро придет.
— Разве он еще не приходил с базара? — удивился Миннигали.
— Пришел и снова куда-то ушел.
Миннигали привычно и ловко орудовал острым топором. Щепки легко отлетали от толстого чурбака.
VII
На другой день после базара Миннигали явился в школу с опозданием. Постояв минуту в нерешительности у класса, он все-таки осмелился приоткрыть дверь и просунуть голову внутрь:
— Можно, Зоя-апай?
Классная руководительница Зоя Нигматулловна, прервав объяснение, строго посмотрела на Миннигали:
— Почему опоздал?
Миннигали несмело вошел в класс и низко опустил голову:
— Мать стирала…
— Какое отношение имеет стирка к уроку?
— Одежда моя не успела просохнуть.
— У тебя разве нет смены?
— Нет. — Миннигали густо покраснел.
— Ладно, иди садись на место и больше не опаздывай, — сказала учительница.
А мальчишки в это время беспокойно ерзали на скамейках, пересмеивались, шептались о чем-то, глядя на Миини-гали.
— Это после вчерашнего у него не просохли штаны.
— Кусканов во всем виноват.
— Почему Кусканов? Они оба виноваты…
Зоя Нигматулловна Зиганшина, не понимая причины оживления в классе, рассердилась:
— Ну чего расшумелись? Не знали, что матери ваши стирают? — Что тут особенно интересного?
— Зоя-апай, мы не из-за этого… Вчера, когда был базар… — начал Гибади Хаталов, но сидевший рядом с ним Кусканов, нагнувшись, ткнул его в бок.
— Заткнись, все ребра пересчитаю, — сказал он угрожающим шепотом.
Гибади сразу потерял дар речи и, косясь на Кусканова, сидевшего с невинным видом, махнул рукой:
— Да ладно уж!
Тишина в классе была нарушена. Ребята захихикали.
Учительница, все еще ничего не понимая, во второй раз обратилась к Миннигали, до. сих пор не севшему на свое место:
— Губайдуллин, сядешь ты наконец?
Миннигали сел за парту. Дети утихомирились. Лишь Кусканов вел себя неспокойно. Он не слушал стихов Некрасова, которые нараспев и с выражением читала Зоя Нигматулловна, вертелся на месте, пытаясь привлечь внимание Миннигали.
— Эй, «поперечная голова»! «Лоб»! — отчаянно шептал он.
Поскольку Миннигали не смотрел в его сторону, он подтолкнул Ахтияра Хакимьянова, сидевшего рядом с ним:
— Позови «двухлобого», пусть повернется сюда!
Но Ахтияр отодвинулся от него.
Прозвенел звонок. В перемену Кусканов первым подошел к Миннигали:
— Что, до сих пор на меня дуешься?
— Нет, — ответил Миннигали сухо.
— Мир? — улыбнулся Кусканов, показывая ровные белые зубы.
— После уроков будем в Чапая играть?
— Будем!
— Тогда давай руку! — улыбнулся Миннигали.
VIII
Глядя в помутневшее старое зеркало, Зоя Нигматулловна расчесывала на ночь распущенную косу. Потом она ловко скрутила и заколола волосы, привычно пригладила незатейливую прическу и стала поспешно одеваться.
— Ты пока ложись, — сказала она мужу, молча наблюдавшему за лей, — Я скоро вернусь.
— Ты бы хоть сказала, куда идешь на ночь глядя, Зоя, — удивился тот.
— Схожу к Губайдуллину. Его родители в Миякибаш уехали.
— Ну так что же? Ты бы лучше о своих детях позаботилась. А с учениками ты и на работе достаточно нянчишься.
— Не сердись, Зайни.
— Губайдуллин натворил что-нибудь?
— Нет, не натворил, но за ним надо смотреть в оба.
— Давай вместе пойдем, — предложил Зайни.
— Нет, не надо. Детей одних нельзя оставлять, — ответила учительница и вышла в сени.
Над деревней плыл ясный полный месяц, заливая и дома, и лес, и горы холодным зеленоватым светом. Ночь была морозная.
Зоя Нигматулловна перевела дыхание лишь у дома Губайдуллиных. Прислушалась: так и есть, не спят. Окна плотно занавешены, но в доме шум и гам.
— Миннигали! — позвала Зоя, постучавшись в дверь. Она подождала и снова постучала.
— Кто там? — близко спросил испуганный голос.
— Открой, Миннигали! Это я, Зоя Нигматулловна!
За зверью стали перешептываться. Кто-то в темноте торопливо нащупывал защелку. Наконец открыли.
— Зоя-апай? — растерянно спросил Миннигали.
— Ну, принимай, пришла к тебе в гости, — спокойно ответила учительница. — О, да у вас праздник, оказывается. По какому же случаю здесь столько гостей собралось? — спросила она, приветливо улыбаясь опешившим ребятам — они жались в темном углу, не смея поднять глаз. Зоя-апай кивнула на печку, откуда наплывал аппетитный аромат: — Э, да ваш гусь, кажется, уже сварился. Что же вы не садитесь кушать?
— Вы вовремя пришли, Зоя-апай, садитесь с нами, — нашелся Миннигали.
— Спасибо, ребята, только есть на ночь вредно. Я ведь просто так, к матери твоей пришла, а ее, оказывается, дома нет, — схитрила Зоя Нигматулловна и собралась идти домой. — Кто меня проводит?
Все стали дружно собираться.
На улице тотчас же разбрелись кто куда. Трое ребят вызвались проводить учительницу до дому. Когда шли узкой тропой по берегу, Миннигали, поотстав немного от учительницы, шепнул Гибади:
— Узнать бы, у кого язык такой длинный. Если бы Зоя-апай не знала, что мы собираемся, ни за что бы не пришла.
— Ты что, думаешь, что я привел ее?
— Кто-то наболтал! Собирались же раньше, никто не видал и не слыхал. А как у меня — так сразу и попались в капкан. Ну ладно, если родителям скажет. Они простят. А если директору? Тогда наши дела плохи, — горячился Миннигали.
— Зоя-апай не такая, — сказал Гибади тоненьким, как у девчонки, голоском.
— О чем секретничаете? — спросила учительница, обернувшись назад.,
— Не секретничаем, Зоя-апай. — Миннигали взбежал на пригорок и поднял руки вверх: — Посмотрите, как красиво! Эх, если бы я мог летать, как птица!
— Ну и что было бы? — поинтересовался Гибади.
— Полетел бы на Марс! На одно крыло посадил бы вас, па другое — Зою-апай и — на Марс! — воскликнул Миннп-гали и раскинул руки.
Учительница засмеялась:
— А что? Может быть, при вашей жизни человек полетит на Марс, — сказала она задумчиво.
— Скорей бы это время наступило, Зоя-апай!
Ребячьи мечты вызвали чувство гордости в душе молодой учительницы. Хорошая смена растет. У каждого из них свой характер, свои мечты и желания. «Надо почаще встречаться с ними в такой обстановке, быть поближе к ним. Ведь каждая такая встреча помогает воспитывать их», — думала она с радостью.
— Зоя-апай, мы, наверно, пойдем? — спросил Миннигали, когда ребята подошли к дому учительницы и остановились.
— Идите, идите, — ответила Зоя Нпгматулловна.
Распрощавшись с ребятами, учительница продолжала стоять у дома, зачарованная красотой тихой морозной лунной ночи.
Вспомнился ей последний разговор с директором школы Шаеховым…
Зоя Нигматулловна собиралась уже домой после уроков, когда в учительскую вошел директор.
— Домой торопитесь? — спросил он.
— У вас дело ко мне?
— Совет один хочу дать.
Зиганшина положила на стол стопку тетрадей, которую взяла домой.
— Слушаю, Салих-агай.
Директор, прихрамывая на одну ногу, прошел в глубину комнаты. Помолчал, словно затрудняясь, с чего начать разговор.
— Зоя Нигматулловна, некоторые ученики не умеют попользовать свободное время. Вы как молодая учительница не должны забывать о том, что обязанность учителя — не только давать ученику знания. Он прежде всего воспитатель. Для этого одних уроков недостаточно…
— Салих-агай, — Зоя Нигматулловна была обижена, — я своих учеников хорошо знаю.
— Знаете? А знаете о том, что они, эти мальчишки или девчонки, устраивают сборища чуть ли не каждый день «в чьем-нибудь свободном доме, когда там нет взрослых, готовят угощение, а потом ночуют вместе?