Мег. Мистер Гольдберг!
Гольдберг. Да?
Мег. А я и не знала, что у калитки ваша машина.
Гольдберг. Нравится?
Мег. Кататься поедете?
Гольдберг (Пити). Хороша, а?
Пити. А блестит как!
Гольдберг. Старая — значит, хорошая, уж вы мне поверьте. Вместительная. Впереди просторно. (Поглаживает чайник рукой.) Горячий. Еще чайку, мистер Боулс?
Пити. Нет, спасибо.
Гольдберг (наливает себе чаю). Да, эта машина еще ни разу меня не подвела.
Мег. Так вы кататься поедете?
Гольдберг (задумчиво). А какой багажник! Роскошный багажник. В нем места… как раз хватит.
Мег. Ну, мне пора. (Идет к задней двери, поворачивается.) Пити, когда Стэнли спустится…
Пити. Да?
Мег. Передай ему, что я скоро вернусь.
Пити. Хорошо, скажу.
Мег (рассеянно). Я ненадолго. (Уходит.)
Гольдберг (прихлебывая чай). Хорошая женщина. Чудная женщина. У меня такая же матушка была. И жена как две капли воды на нее похожа.
Пити. Как он сегодня?
Гольдберг. Кто?
Пити. Стэнли. Ему лучше?
Гольдберг (не вполне уверенно). Э… немного лучше, как будто бы немного лучше. Разумеется, мистер Боулс, мне трудно сказать, я ведь, сами понимаете, не специалист… Вот если бы кто-то… кто разбирается… взглянул на него… Какая-нибудь знаменитость. Это было бы совсем другое дело.
Пити. Да.
Гольдберг. Впрочем, сейчас с ним Дермот. Он… составляет ему компанию.
Пити. Дермот?
Гольдберг. Да.
Пити. Вот незадача!
Гольдберг (вздыхает). Да. День рождения не пошел ему впрок.
Пити. Что с ним стряслось?
Гольдберг (резко). Что стряслось? Нервный срыв, мистер Боулс. Самый настоящий нервный срыв.
Пити. Но почему так неожиданно?
Гольдберг (поднимается и идет в глубь сцены). По-разному бывает, мистер Боулс, очень по-разному. Буквально на днях мне об этом один знакомый рассказывал. Правда, речь шла о другом случае, не совсем таком же, но… похожем, весьма похожем. (Делает паузу.) Он говорит, я имею в виду моего знакомого, что иногда это происходит постепенно, с каждым днем болезнь прогрессирует… все сильней и сильней… с каждым днем. А бывает, начинается внезапно. Бах! И пожалуйста — нервный срыв. Никто заранее не знает, как пойдет заболевание… но у некоторых… исход предрешен.
Пити. Неужели?
Гольдберг. Да. Этот мой знакомый… он мне об этом… буквально на днях рассказывал. (Останавливается в некоторой нерешительности, затем достает портсигар и вынимает сигарету.) Прошу, «Абдулла».
Пити. Нет, нет, я такие не курю.
Гольдберг. А я иногда позволяю себе сигаретку выкурить. «Абдуллу» или… (Щелкает пальцами.)
Пити. Ну и вечер вчера был!
Гольдберг закуривает от зажигалки.
Подхожу к двери, а в доме темно. Опускаю шиллинг в счетчик, вхожу, а вечеринка уже кончилась.
Гольдберг. Вы опустили шиллинг в счетчик? (Направляется к авансцене.)
Пити. Да.
Гольдберг. И свет зажегся?
Пити. Да, я и вошел.
Гольдберг (хмыкнув). Могу поручиться, что было замыкание
Пити (продолжает). Вхожу — темно. Ничего не слышно. Поднимаюсь наверх, а ваш друг Дермот встречает меня на площадке. Он-то мне всё и рассказал.
Гольдберг (резко). Кто?
Пити. Друг ваш, Дермот.
Гольдберг (медленно). Дермот. Да. (Садится.)
Пити. Но ведь, бывает, обходится? Я хочу сказать, от этой болезни выздоравливают, правда?
Гольдберг. Обходится? Да, иногда обходится… более или менее.