Выбрать главу
Мы толковать были готовы, Задумались, стук в дверь, и вот: «Вы разрешите на два слова?» — Пред нами рыцарь предстает.
Красив, интеллигентен, строен, Как денди лондонский одет, В соседнем номере устроен, Нурекский представлял он свет.
Отметив нас средь прочих сразу, Зашел он, будто невзначай. Мы, угадав и такт, и разум, Его оставили на чай.
С учтивостью, достойной лорда, Он не заметил весь наш срам. Был человеком он не гордым И принял приглашенье дам.
К пустому чаю он добавил По плитке «Мокко» и коньяк, Чем много радости доставил Нам, не избалованным так.
И не было конца застолью, И тост был поднят не один, Но перед нами, пусть невольно, Маячил… флюорецеин.
Разлить его нам предстояло В цветные детские шары, Но любопытство нас пугало, И ждали мы ночной поры.
Когда за окнами стемнело, В свои права вступила ночь, Мы в ванной принялись за дело, Наш гость пытался нам помочь.
Испачкал в красной краске руки, В зеленой вымазал жилет. Его взлюбили мы за муки, А он за это — нас в ответ.
Пока он делом занимался, (При этом вспоминая мать), Наш друг без номера остался, Сосед с ключом улегся спать.
Сочтя себя всему виною И благодарности полны, Пожертвовав своим покоем, С ним ложе разделили мы.

15.04. Плохая погода. Мы запустили флюоресцеин и ходим под дождем, его караулим ниже по течению. Весь вечер прошел в обсуждении результатов опытов и сочинении стиха про нового знакомого.

16.04. С утра льет дождь как из ведра. Холодно. Цитирую себя: «Он идет день, он идет ночь, он глухую тоску наводит». Но нам плевать. Мы целый день в цемпотерне — с восьми утра до 16:00 без обеда, завтрака, перекуса. Только перекуры — в основном от холода. Мы с Г. Ф. корячимся, вокруг три узбека, стоят и смотрят, ждут, чтобы что-то делать. Так они простояли три часа до своего обеда. Удивительно. А утром в гидроцехе паника. После дождя (выпало 10 мм осадков — 0,1 годовой нормы) наконец начался паводок, уровень воды в водохранилище поднялся на 2 м! Во все штольни с потолка и стен хлынула вода, мутная и прозрачная, разной температуры. Надо было выяснить — что это? Откуда? Оказалось — инфильтрация. Мы ходили по штольням и мокли, а потом гнили в цемпотерне.

Потерна! Сравнить ее хочется мне С сифилитичной девицей, Снаружи она красива вполне, А изнутри — гноится. По шатким и скользким ступеням вперед Средь хлама, досок и цемента Идет, спотыкаясь, рабочий народ, Вдыхая пары экскремента. Здесь снизу — вода и сверху — вода, Вода сочится сквозь стены, По стенам, намокнув, висят провода, И сумрак царит бессменно. В таких подземельях гноили когда-то Врагов царской системы. А в нашем светлом веке двадцатом Здесь вахту несем все мы.

17.04. Да простит нас Бог! После вчерашнего мрачно-напряженного дня сегодня день отдыха. Красная суббота.

Горы. Чимган. Солнце. Воздух. Снег. Трава. Каракуль на ножках пасется, Бычки — к голове голова.
Две головы: седая И темная у камней. Поджариваются, сгорают, За пару часов (ей-ей).
Четыре ноги в кедах Дороги мерят уклон, Редиской с луком обедают… Может, все это сон?
Горы. Чимган. Солнце. Воздух. Снег. Трава. Каракуль на ножках пасется. Красные рожи. Жара.

18.04. Воскресенье. Опять дождь.

Мы снова в номере, а за окном дожди. Кто с Богом в сговоре, тот солнца жди. Оно — на западе, оно — над неграми, К ядреной матери ушла энергия. Мы Богом прокляты, мы черту брошены, В холодной мокряди гнием — не спрошены.

Получила письмо из дома.

Любит меня подполковник, Любит меня — лохматую, Синюю, словно покойницу, С маленькою зарплатою, Любит меня, старушечку, С зубками дырявыми, С ногами — лягушечьими, Холодными и корявыми…