Когда Чжан был уже далеко, Сяопо спросил Гулабацзи:
— Где ты был? Я везде тебя искал.
— Где я был? надув губы, проговорил Гулабацзи.— Ты где был, скажи!
— Я ходил на Волчью гору тебя искать.
— А я ходил на Тигровую гору искать Гоугоу. Нашел?
— Конечно, нашел! Затем ведь и ходил — глупый ты какой! Тигр не отпустил ее? — с нетерпением спросил Сяопо.
— Гоугоу сама не захотела возвращаться.— Из шляпы Гулабацзи полились слезы, большие, как орехи.— Тигр во всем виноват.
— А может, Гоугоу?
Сяопо не все понимал, но не стал расспрашивать. Вдруг он заметил, что у него очень грязные руки. Еще бы! Он так долго дрался с волками!.. Сяопо вымыл руки в слезах Гулабацзи (слезы были скользкие, как мыльная вода), вытер их о штаны, почистил ногти и сказал себе под нос:
— Кто же виноват? Я? Ты? Он? Мы? Вы? Они? А может быть, Чжан или Наньсии? Или старик Цзао, который живет в доме Саньдо?
— Конечно, старик Цзао! — крикнул Гулабацзи, вскакивая с места.— Если бы этот противный старик не подговорил тигра, разве сообразил бы тигр оставить у себя Гоугоу?
— Но разве не ты только что сказал, что Гоугоу сама не захотела возвращаться?
— Замолчи! — взмолился Гулабацзи.— Если ты все время будешь задавать мне вопросы, я сойду с ума!
— А если ты будешь так бестолково отвечать мне, я тоже сойду с ума,— засмеялся Сяопо.
— А знаешь, что с тобой будет, если ты сойдешь с ума? Ты превратишься в комара! — Гулабацзи, кажется, очень боялся комаров, потому что он поспешил прикрыть нос рукой, и продолжал: Гоугоу очень скучает на Тигровой горе. Тигр уже было согласился проводить ее домой, по старик Цзао подговорил его не отпускать Гоугоу, а заставить ее шить на маленьких тигрят и стирать для них носки и другие вещи. Вот тигр и передумал. Каждый день он водит Гоугоу гулять по горам, нарвал ей пальмовых листьев, чтобы она сшила себе из них халатик, дал много-много разных игрушек. Но Гоугоу все равно грустит. Тигр сбегал к старику, и тот посоветовал ему дать Гоугоу чашечку какого-то зелья.
— А что значит «зелье»? — спросил Сяопо.
— Зелье? Это лунцзинский чай с мороженым. Гоугоу выпила зелье и сразу забыла о доме и обо мне. Теперь ей очень нравится жить в горах.
— Бедная Гоугоу! Съела лунцзинского мороженого!
— Что же делать? — все спрашивал Гулабацзи, не обращая внимания на слова Сяопо.
— Пойдем подеремся с тигром!
— Нет! С ним не справишься!
— А разве мы не сможем дернуть его за нос? Говорят, он этого больше всего боится! Верно?
— Это ведь не поможет. Старик подучил тигра, чтобы тот посильнее дернул меня за нос! А ты еще не знаешь, как это страшно,— сказал Гулабацзи, задрожав от страха.
— Почему старик не живет в доме Саньдо, а перебрался на Тигровую гору? Кем он приходится тигру? Ты не знаешь?
— Тигру он никем не приходится, но он учит тигрят. Днем он учит Саньдо, а вечером, во сне, занимается с тигрятами. Тигр его одного и боится.
— Значит, то, что происходит сейчас, тоже сон?
— Конечно! Вся жизнь состоит из снов. Так сказал Шекспир. Ты его знаешь? — спросил Гулабацзи.
— Знаю! Я пил газированную воду, которая так называлась.
— О! — Гулабацзи был в восторге от того, что Сяопо так много знает.
Помолчав немного, он сказал:
— Сяопо, как бы нам собрать побольше людей, чтобы вступить в бой с тиграми?
— Ладно! Что-нибудь придумаем! Мы сделаем так,— сказал Сяопо,— ты подожди меня здесь, а я схожу за Наньсином и остальными ребятами. Наньсин умеет водить паровоз! А еще я позову двух малайских девочек — они здорово все придумывают! И моя сестренка Сяньпо тоже.
— Чем больше соберем людей, тем лучше! Иди! Я буду ждать тебя!
— Где мы сейчас находимся, ты не знаешь? — спросил Сяопо.
— А где карта?
— Ой! — Сяопо покраснел.— Я потерял ее на Волчьей горе, когда дрался с волками.
— Вот это да! Теперь одни волки будут знать географические названия. Они наверняка подобрали карту. Что же нам делать? Вот что я тебе посоветую: ты иди прямо на восток, дойдешь до Сингапура, поворачивай обратно. Туда прямо и обратно прямо — не так уж трудно.
— И никуда не сворачивать?
— Никуда! Дети должны ходить прямо.
— Ну, я пошел!
— Быстрее возвращайся! Если тебя долго не будет, я забуду Гоугоу,— тогда можешь вообще не приходить!
Гулабацзи пожал Сяопо руку, а потом стукнул его по голове.
Сяопо даже подскочил. Так они и расстались.
Сяопо шел, подкидывая ногой камешек, словно футбольный мяч… Была полночь, когда он пришел в Сингапур. Горели фонари, но, кроме нескольких полицейских и старых индийцев-сторожей, на улицах никого не было. Магазины закрыты. Совсем не так красиво, как днем. «Если бы у меня был магазин,— подумал Сяопо,— я бы никогда его не закрывал — ни днем, ни ночью. Очень некрасиво, когда магазины закрыты!»