Эдди сидел на краю дивана, подавшись вперед, и, когда джин в нем заиграл, почувствовал себя уверенней.
— Согревает, — заметил он. — Капелюшечка коркского.
В день, когда умер мистер Киннали, в квартиру пришло немало народу. Тимоти оповестил кого надо, и они явились вечером — мистер Киннали еще лежал на своей кровати. Эдди тогда приходил по утрам мыть посуду, а началось все с того, что мистер Киннали обратил на него внимание на О’Коннел-стрит. Всего какой-нибудь час с утра за повременную плату — вчерашняя посуда, и только, он даже и не догадывался ни о чем тогда. После смерти мистера Киннали Тимоти сам побрил его мертвые щеки и сам надел на него твидовый костюм. Потом спрыснул его туалетной водой «Кризия Уомо» и обул вместо шлепанцев в туфли со шнурками. В общем, придал ему всегдашний вид, кроме, конечно, закрытых глаз, тут он ничего не мог поделать. «Может быть, придете сегодня еще раз вечером? — предложил он Эдди, в первый раз такое. — Будет еще несколько человек». Их было больше чем несколько, все отдавали умершему дань в спальне, а потом в гостиной Тимоти включил музыку, и они просто сидели, беседовали. По обрывкам разговора Эдди понял, что Тимоти наследник, что он теперь занял место хозяина — этакий новый мистер Киннали. «Как насчет того, чтобы переселиться сюда, Эдди?» — предложил Тимоти некоторое время спустя, и потом Эдди догадался, что примерно так Тимоти сам был приглашен жить на Маунтджой-стрит, когда работал в газетном киоске в Боллсбридже — за сущие гроши, как он часто повторял.
— А пива я вообще в рот не беру, — признался Эдди в гостиной.
Отец Тимоти — такой тощий и костлявый, что ему, подумал Эдди, наверно, больно садиться, — кивнул так, что кивка, можно сказать, и не было. А мать сообщила, что пива на дух не переносит. Оба они теперь совсем не пьют спиртного.
— Где газ — там я пас, — сказал Эдди. Он плохо понимал, как с ними разговаривать. Тимоти предупредил его: когда они сообразят, что он приехал специально, его пригласят подкрепиться, и он сам не заметит, как превратят в именинника. Одо — вот как зовут отца, продолжал Тимоти. Старинное имя, не какое-нибудь там.
— Симпатичный дом у вас тут, — сказал Эдди. — Симпатичное место.
Он приехал к ним из какого-то любопытства. Получив от Тимоти ключи от «ровера», он мог запросто махнуть прямиком в Голуэй — про этот город он несколько раз слышал, что там весело, и потому еще раньше наметил его себе. Но все-таки он отправился, как ему было сказано, в Болтингласс, а оттуда по проселочным дорогам в Кулаттин. В Голуэй можно потом: по шоссе № 80 до Порт-Лише, так показывала карта в машине, а дальше через Маунтмеллик, Талламор и Атлон. Ни в одном из этих городов Эдди не бывал. Всю жизнь Дублин и Дублин.
Извиняюсь, — тихонько обратился он к отцу Тимоти. — Есть тут у вас туалет?
Шарлотта давно уже смирилась с образом жизни сына. Она никогда не выходила из себя по этому поводу — что толку? Но она сопереживала Одо, и в какой-то мере ей передавалось его разочарование. «Что делать — если Тимоти хочет жить так, а не по-нашему…» — мягко принималась она его убеждать в свое время, но Одо отводил взгляд и говорил, что не понимает этого, говорил — самому Тимоти тоже, — что не хочет ничего знать. Так Одо был устроен, и ничем его не изменишь. Кулаттин стал его поражением, и, пока Тимоти рос, Одо надеялся, что сын каким-то образом преуспеет там, где он потерпел неудачу. В то время они принимали постояльцев с ночевкой, но позднее слишком многое в доме пришло в негодность, а ремонт был слишком накладен, чтобы продолжать и не нести убытка. Тимоти был мальчик с воображением и в то же время практичный, и Одо рассчитывал, что когда-нибудь в Кулаттине будет хозяйничать молодая семья, которая придумает способ обновить дом и привести в порядок сад. Тимоти даже говорил с ними об этом, описывал, как он все любил описывать: утопающая в цветах сельская гостиница, кухня, оборудованная по последнему слову техники, свежевыкрашенные спальни, новые обои и занавески. Одо помнил годы своего собственного детства, когда в доме то и дело кто-нибудь гостил, безвозмездно, разумеется, но платные постояльцы — это хотя бы что-то.
— Спроси его, не останется ли он пообедать, — сказала Шарлотта, когда Одо показал приятелю Тимоти дорогу в уборную.
— Да, я знаю.
— Я бы мог починить вам слив, — предложил Эдди и объяснил, почему плохо течет вода из бачка. Все очень просто: ржавчина в трубе. Он сказал, что поработал немножко по сантехнической части и кое-что поэтому понимает. — Запросто, — пообещал он.