— Алле. Да. Сколько вам лет? Вы хотите работать…
— Может, пусть она отсядет? — предложила Анжела.
Мы обедали в «Vogue-кафе».
Маша сделала обиженные глаза.
— Мы все вам расскажем на собеседовании…
— Да ладно, — я засмеялась, — пустых столов нет.
У Анжелы тоже зазвонил мобильный.
— Пап… ну, мне же завтра на работу… ну, я с девочками ужинаю… давай завтра я приеду…
— Чего у тебя случилось? — спросила я.
— Да… папа уже достал. Надо вправду замуж скорее выходить. Хотя наверняка муж будет еще хуже, чем папа.
Подошел официант. Мы заказали суши.
— Вы занимались какими-нибудь видами спорта?
— Маш, суши?
Машка кивнула, записывая в блокнот очередной телефон.
— А на какую работу ты завтра выходишь? — удивилась я.
Анжелу можно было представить работающей только на подиуме. И то если подиум — ее собственность.
— А… — Анжела набросала лед в бокал с белым вином до самого края, — в одну нефтяную компанию. У них офис в Смоленском пассаже. Так что теперь обедать будем там.
— Здорово. А чего ты будешь делать?
— Европейскими контактами заниматься. У меня же два языка.
Я посмотрела на Анжелу с уважением. Не из-за двух языков — раз та жила за границей, — а из-за ее спокойной уверенности в том, что она может заниматься «европейскими контактами».
— Какая зарплата?
Анжела беспечно пожала плечами:
— Пока никакая. Это же папины друзья. За то, что они меня взяли, мы им компьютер новый купили в офис.
— Почему вы хотите работать в личной охране?
Принесли суши. Как только Машка открывала рот, чтобы положить туда ролл с угрем, звонил телефон.
— Ешь. — Я забрала у нее трубку. — Алле.
Высокий женский голос.
— Это по поводу объявления.
— Да. Сколько вам лет?
— Двадцать шесть…
Она ответила не очень уверенно. Может, на самом деле ей 36?
— Вы хотите работать в личной охране? — Я подражала Машкиным деловым интонациям.
— Ну… не знаю… я думала, вы расскажете, что это…
— Вы занимались какими-нибудь видами спорта?
— Да, я мастер спорта по плаванию.
— Назовите имя и контактный телефон.
— Но я хотела сначала узнать, что это за работа…
— Мы все вам расскажем на собеседовании. Там и решите.
Я записала ее имя.
— Ты не сказала про фотографии, — упрекнула Машка.
— Забыла. Она мастер спорта по плаванию.
— Ну, балерины не звонят. Алле. Сколько вам лет?…
Анжела закатила глаза.
— С вами так весело стало. Ужас.
— Бизнес. — Я иронично развела руками.
Главное — сделать это модным. Чтобы появиться где-нибудь с женщиной-охранницей стало престижно. Чтобы наши девочки стали показателем благосостояния. Их надо хорошо подготовить — чтобы через месяц после того как их возьмут «для экзотики», девчонок не выгоняли.
Чтобы в них действительно обнаружилась потребность. Они должны уметь приглядывать за безопасностью клиента, водить машину, чтобы при необходимости заменить водителя, хорошо готовить, чтобы заменить домработницу утром того дня, когда та не вышла на работу, со вкусом одеваться — чтобы быть для своего клиента немного стилистом, и не быть дурой, чтобы его не раздражать.
Это — наша бизнес-концепция.
— Алле. Нет, мужчины нам не нужны.
Мы собирались набрать группу. Человек восемь. Отлично их подготовить. Сделать из них суперменок. Провести небольшую рекламную кампанию — несколько интервью. И продать их. Тысяч по пять в месяц. Минус одежда, стилист, обучение.
Прибыль с восьми девушек — 32 000 в месяц.
Сколько на это потребуется денег, мы пока не знали. Хотя допускали, что первую группу можно будет продать и дешевле. По три с половиной или четыре тысячи в месяц.
Мы выяснили, что однажды женщина была хозяйкой ЧОПа. Но никакой специальной программы по женской личке у нее не было.
Личка — это первое профессиональное слово, которое мы освоили.
Мы ехали с мужем к Артему.
— Давай ему робота купим? — предложила я холодно.
Никогда и ни с кем я таким голосом не разговаривала. Только с мужем.
— Давай. — Он равнодушно смотрел в окно.
Уверена, у него тоже выработались специальные привычки для меня.
— В центр «Винни»? — спросил водитель.
— А поближе ничего нет? — недовольно поинтересовался Рома.
— Ничего. — Еще неизвестно, кто из нас больше недоволен.
Я ласково обняла Артема. В больничной палате он казался маленьким и беззащитным.
— Пап, поехали в ресторан. Я хочу есть. Мне здесь надоело. Никто и не заметит.
Рома опешил.
— Одевайся, — кивнула я.
И вспомнила, как февральской ночью, в больничном халате, беременная Артемом, я бежала из больницы. Рома подогнал машину. Несколько метров я прошла в тапочках. Снег падал крупными хлопьями. Фонари слегка раскачивались от ветра. Я чувствовала себя узницей замка Иф.
Сокровищем острова Монте-Кристо был Рома.
Артем заказал спагетти с вонголе и пиццу.
— Малыш, я не уверена, что тебе это все можно.
— Можно, — уверил меня Артем.
Рома ел помидоры с моцареллой, нарезанной толстыми ломтями.
— Я буду директором, когда вырасту, — неожиданно объявил Артем, не попадая вилкой со спагетти в ложку.
— Почему директором? — не очень удивилась я.
— В больнице медсестрам все директор не разрешает и разрешает. Я вырасту, стану директором, лягу в больницу и сам все себе разрешать буду.
— Так ты хочешь быть директором больницы? — уточнил Рома.
Артем немножко подумал.
— Нет. Просто директором.
— А я хотела быть объявлялой в метро, — поделилась я. — Мне казалось, нет лучшей доли, чем сообщать пассажирам: "Следующая станция — «Сокольники».
Мой сын посмотрел на меня с уважением.
В метро он ни разу не был.
— А ты кем хотел быть? — спросила я Рому.
Рома смешно поджал губы и закатил глаза. Как одна из трех обезьянок: «Не говорю», «Не слышу», «Не вижу».
— Ну давай, скажи! — подзадоривала я.
— Скажи, пап. Кем?
— Лилипутом.
Мы с Артемом захохотали:
— Кем? Лилипутом? Боже мой, почему?
— Это — очень личное, — издевался Рома.
Официант в классическом черном переднике унес тарелки и подкатил к столу тележку с десертами. Мы на них даже не взглянули.
— Я влюбился в одну лилипутку. Она выступала в цирке. Была ассистенткой фокусника. Он засовывал ее в разные черные ящики, отрезал ей голову. Мой папа сказал мне, что лилипутки выходят замуж только за лилипутов.
— Он обманул тебя! — возмутилась я.
— Теперь ты понимаешь, Артем, почему я полюбил маму? Мне с детства нравились необычные женщины.
— Но мама же не лилипутка!
— К сожалению…
Я запустила в мужа салфеткой, он уклонился, и салфетка угодила в официанта.
Артем хохотал на весь ресторан так заразительно, что пожилая пара за соседним столом тоже начала улыбаться. Мы разулыбались им в ответ.
Артем стоял у больничной двери и махал нам рукой. Ему хотелось плакать, но он сдерживался.
— Он так похудел, — сказала я мужу в машине.
— Когда его выпустят?
— Послезавтра. Утром будут готовы анализы, и, если все нормально — сразу домой.
— Директор, — улыбнулся Рома.
— Лилипут! — поддразнила его я.
— Объявляла! — в тон ответил муж.
Я пнула его кулаком в бок, он стал щекотать меня, я извивалась, пытаясь делать то же самое с ним, он вывернул мне руку, я сдалась.
— А, больно же!
Мы немного отдышались после этой возни.
— Ну, что там с твоим агентством? — спросил Рома.
— Все нормально. Набираем девушек.
— Симпатичные?
— Лилипутки.
Мы снова обменялись легкими пинками вбок.
— И что дальше?
— Офис нужен. И что-то придумать с их подготовкой.
— Сейчас УпДКовские офисы разрешили сдавать русским гражданам. С охраной, с ремонтом — и недорого.