Родин тонко вел свою партию. Последний вопрос, ответ на который он знал заранее, чуть приоткрыл дымовую завесу глаз англичанина.
— В мире нет человека, защищенного от пули убийцы. — ответил тот. — Де Голль часто появляется на людях. Конечно, его можно убить. Дело в том, что шансы на спасение невелики. Фанатик, готовый умереть ради того, чтобы убить диктатора, более всего подходит для ваших целей. Но я заметил, что, несмотря на ваш идеализм, вы еще не смогли найти такого фанатика. Покушения в Пон-де-Сен и Пети-Кламар провалились, потому что никто не захотел рискнуть собственной жизнью.
— И сейчас есть патриотически настроенные французы, готовые… — начал Кассон, но Родин остановил его взмахом руки.
Англичанин даже не взглянул на него.
— А как поступил бы профессионал? — спросил Родин.
— Профессионал не стал бы горячиться, вел себя спокойнее и, по меньшей мере, не допустил бы элементарных ошибок. Профессионал — не идеалист, и в последнюю минуту ему в голову не полезут мысли о том, кто еще может пострадать в ходе покушения. Профессионал тщательно просчитывает все варианты. Поэтому шансов на успех у него больше, чем у кого бы то ни было. Но он не возьмется за работу, не имея плана, который позволит не только выполнить задание, но и самому остаться целым и невредимым.
— Вы полагаете, что такой план можно разработать? Применительно к де Голлю?
Англичанин ответил не сразу.
— В принципе да. Но в этом случае задача усложняется. И значительно.
— Почему? — спросил Монклер.
— Потому что де Голль предупрежден. Не о конкретном покушении, но вообще. У всех видных государственных деятелей есть телохранители, служба безопасности, но если проходит год за годом, а покушений нет, проверки становятся формальными, бдительность притупляется. Единственная пуля, обрывающая жизнь жертвы, совершенно неожиданна и вызывает панику. Пользуясь этим, убийца уходит незамеченным. В нашем случае ни о каком притуплении бдительности не может быть и речи. Служба безопасности начеку, и если пуля попадет в цель, ее агенты не впадут в панику, но бросятся за убийцей. Ваше задание выполнимо, но на текущий момент оно одно из труднейших. Видите ли, господа, ваши собственные попытки убрать президента не только закончились неудачей, но и осложнили жизнь идущим следом.
— Если мы решим обратиться к услугам профессионала… — начал Родин.
— Вы должны обратиться к профессионалу, — прервал его англичанин.
— Но почему? Есть много людей, готовых убить де Голля из чисто патриотических побуждений.
— Да, есть Ватин и Кюрютше, — согласился блондин. — И еще не перевелись Бастьены-Тири. Но вы трое вызвали меня не для того, чтобы порассуждать об основах теории политического убийства, и не потому, что у вас перевелись боевики. Вы обратились ко мне, придя к логическому заключению, что ваша организация нашпигована агентами службы безопасности и все ваши решения недолго остаются секретом. А кроме того, все вы хорошо известны каждому французскому полицейскому. Поэтому вам понадобился человек со стороны. И вы правы. Такое задание по плечу только тому, кто никоим образом не связан с ОАС. Остается только решить, кто он и сколько запросит. Но, господа, я думаю, вы уже обговорили список возможных кандидатов, не так ли?
Родин искоса взглянул на Монклера. Тот кивнул. Как и Кассон. Англичанин в это время равнодушно смотрел в окно.
— Вы убьете де Голля? — решился наконец Родин.
Англичанин повернулся к начальнику оперативного штаба.
— Да, но это будет стоить денег.
— Сколько? — спросил Монклер.
— Вы должны понимать, что такая работа становится последней. Других уже не будет. Шансы не только избежать ареста, но и остаться неузнанным очень малы. И вознаграждение должно быть достаточно велико, чтобы жить в достатке до конца дней и иметь возможность защититься от мести голлистов.
— Когда Франция станет нашей, — вмешался Кассон, — у нас будут неогра…
— Я беру наличными, — прервал его англичанин. — Половину — вперед, половину — после завершения операции.
— Сколько? — спросил Родин.
— Полмиллиона.
Родин взглянул на Монклера, тот скривился.
— Это большие деньги, полмиллиона новых франков…
— Долларов, — поправил англичанин.