В три часа Отфорд поднялся в помещение кинокомпании, расположенное над кинотеатром. Леннока он нашел за столом в приемной на восьмом этаже. Тот был в форменном темном костюме с медалями на груди. Когда Отфорд подошел к нему, Леннок поднял взгляд и улыбнулся. У него было приятное, открытое лицо.
— Кого бы вы хотели видеть, сэр? — спросил он.
— Полагаю, что вас.
— Меня?
— Вы — мистер Леннок?
— Да.
Отфорд представился и без обиняков спросил об Олбэне. Выражение лица Леннока изменилось. Казалось, в глазах его снова вспыхнула былая боль.
— Я всем этим сыт по горло, сэр, — сказал Леннок. Да и старик, я думаю, тоже. Я предпочел бы обо всем забыть.
Отфорд протянул ему фунтовую бумажку, тот не взял ее.
— Вы хорошо к нему относились?
— Кто, я? Я в жизни никого лучше не видел. Но его, конечно, надо было знать. У него были свои взлеты и падения, как и у каждого человека.
— Однако он любил заглядывать в бутылку?
Леннок подозрительно и не без гнева взглянул на Отфорда:
— Он не прочь пропустить рюмочку в подходящий момент, сэр, как, наверно, и вы.
— Вы принимали участие в форсировании реки?
— Да, сэр, принимал, — сказал Леннок.
— И были одним из тех, кто переправился на другой берег?
— Мы все переправились на другой берег, сэр.
— Все? Вся бригада?
— Вся бригада.
Отфорд нахмурился.
— И далеко удалось вам продвинуться?
— Это надо спросить у кого-нибудь другого, сэр. Я был ранен в ногу, как только оказался на том берегу, и отправлен в госпиталь. А выписавшись, попал на Дальний Восток с нашим восьмым батальоном и никого из ребят больше никогда не видел.
— Вы поддерживаете контакты с кем-нибудь из бывших сослуживцев, кого бы я мог расспросить?
— В Лондоне почти никого из них нет, сэр. Разве что старшина третьей роты Ламберт. Он заведует турецкой баней при мотоспортивном клубе, в конце Джермин-стрит. С ним я иногда встречаюсь.
В этот момент в приемную вошел кто-то из служащих кинокомпании и позвал Леннока.
— Извините, сэр, я сейчас же вернусь, — сказал Леннок и ушел.
Отфорд не стал дожидаться его возвращения. Он вышел на улицу, подозвал такси и направился в мотоспортивный клуб. Войти в него не члену клуба оказалось целой проблемой, но принадлежность Отфорда по меньшей мере к одному из других престижных клубов помогла убедить секретаря. После совершенно излишних объяснений Отфорда препроводили в турецкую баню и представили старшине Ламберту, маленькому жилистому человечку. В его облике проскальзывала резкость, от которой даже при самой чистой совести становится не по себе. Ламберт был одет в белое с головы до пят, движения его были упруги, как у инструктора по физической подготовке.
Не теряя времени, Отфорд начал расспрашивать его.
— Не уверен, обязан ли я отвечать на ваши вопросы, сэр, поскольку не знаю наверняка, вправе ли вы задавать их.
— Но должны же вы иметь свое мнение, — сказал Отфорд, которому претила напыщенность людишек, упивающихся своей приниженностью.
— Я могу иметь свое мнение, сэр, но это не значит, что я имею разрешение высказывать таковое когда угодно, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Нет, не понимаю. — Джон почувствовал раздражение.
— Что ж, позвольте сказать так. Я не знаю, рассекречено все случившееся с нами при форсировании реки Риццио или нет.
— Кто-нибудь говорил вам, что эти сведения засекречены?
— Никто не говорил мне, что они рассекречены, — лукаво ответил бывший старшина в полной уверенности, что выиграл очко в споре. О боже, какой идиот!
— Вы знали бригадного генерала Олбэна?
— Полковника Олбэна, сэр.
— Если вам угодно быть невеликодушным.
— Я всего лишь точен, сэр.
— Как по-вашему, он был хорошим офицером?
— Мои отзывы не в счет, сэр. Имеют значение, во-первых, послужной список и заключение военно-полевого суда во-вторых.
— Вы согласны с приговором суда?
— Не мое это дело — соглашаться или не соглашаться с приговором суда; я должен его выполнять.
— О господи, но ведь все происходило на ваших глазах!
— Вот именно, — ответил бывший старшина. Вызывающий тон его покоробил Отфорда, и все же он решил предпринять новую попытку:
— Вы форсировали реку двадцать девятого ноября. Это общеизвестно.
— Должно быть, так, сэр, раз вы это знаете.
— Как я понял, через реку переправился целый батальон, прежде чем был получен приказ отходить.