Дашка нередко засыпала под вопли пьяных родителей, которые, вернувшись из гостей, продолжали банкет в их полуподвальной комнате. Напившись, родители отчаянно, но беззлобно дрались, потом мирились со слезами и признаниями в любви и без устали занимались любовью, не обращая внимания на Дашку.
Она рано поняла, что это такое – «заниматься любовью», и само это слово вызывало в ней жуткое отвращение. Было в нем что-то скотское, омерзительное. Когда в седьмом классе Дашке признался в любви мальчик из параллельного класса – подбросил ей записку в карман пальто, – она пришла на свидание за тем, чтобы отвесить ему пощечину.
Мальчик обиделся, убежал и больше никогда к ней не подходил. А она, как ни хотела извиниться, не могла себя перебороть.
Мальчишки, узнавшие про такой ход конем, к Дашке с «любовью» старались не приставать, хоть и нравилась она многим.
* * *Когда Даша начала немного понимать, что к чему, ей стало невыносимо стыдно за своих родителей. Особенно когда в школе классная руководительница Вера Александровна пыталась делать ей какие-то поблажки: то бесплатные завтраки в буфете, то билеты на цирковое представление. Все дети сдавали деньги, а Даше, когда та приносила примятый рубль, добытый у отца, она говорила:
– Даша, тебе не надо сдавать деньги, у тебя бесплатный завтрак и билет.
Дашка вспыхивала, рубль прятала в карман передника, а на завтраки и представления старалась не ходить. Ей казалось, что все на нее пальцем будут показывать: «Эй! Смотрите! Вот она – бесплатница! У ее родителей рубля нет для ребенка!»
Никто, конечно, ничего подобного никогда не говорил, но Дарья не верила, что так не думают, и потому защищалась, как умела.
Дома она горько плакала, уткнувшись носом в угол старенького продавленного дивана. Диван был ее единственным личным местом в убогой норе. На нем она спала, на нем делала уроки, забравшись с ногами и устроившись на диванном валике с тетрадкой и учебником.
На ночь она застилала диван старым вылинявшим покрывалом, которое ей по ее просьбе иногда стирала соседка тетя Дуся, искренне жалевшая девочку. У тети Дуси была неслыханная для их барака роскошь – стиральная машинка, поэтому тетя Дуся не драла руки в кровь над проржавевшей общественной ванной, а заводила дребезжащий агрегат и стирала весь день не только на свою семью, но и на подруг, которые слезно просили ее «пропустить» на машинке громоздкие пододеяльники.
Тетя Дуся не отказывала никому. К тому же соседки за работу приносили ей не только стиральный порошок и мыло, но и что-нибудь вкусненькое к чаю.
Дашке тетя Дуся предлагала свои услуги бесплатно. Просто один раз она увидела, как Дарья пытается постирать свои тряпки в тазике.
Тот самый сэкономленный рубль Дашка однажды пыталась неловко сунуть в руки тете Дусе. Женщина расплакалась, а потом шумно высморкалась в передник и отругала Дашку:
– Чтоб я этого больше никогда не видела, слышишь?
– Слышу...
– Не хочешь быть обязанной, тогда в день стирки приходи и крути ручку, отжимай белье.
И Дашка приходила и отжимала белье, которое надо было запускать между двумя резиновыми валиками. Поворот ручки, и с обратной стороны белье вылезало полусухим многослойным языком.
Дашка была безумно рада тому, что тетя Дуся стирает на нее не «за просто так». У нее уже тогда выработалось стойкое чувство долга, в отличие от ее родителей, которые понятия об этом не имели.
Дашин отец Леха Светлов безумно любил ее мать – неудавшуюся актрису Танечку. После театрального училища она приехала в этот маленький северный городок работать в местном театре. Уже через неделю познакомилась на танцах с парнем, обычным работягой с завода. Любовь закрутилась такая, что Танечка обо всем на свете забыла.
А зря. Режиссер театра – похотливый Роман Кабилло, не пропустивший за свою «творческую жизнь» ни одной юбки, сначала дал ей возможность почувствовать себя в профессии. У нее были роли, в том числе и главные. А когда жертва «заглотила крючок», Роман Кириллович сделал ей предложение, от которого она никак не должна была отказаться, – путь на сцену должен лежать через постель режиссера.
Танечка отказалась. И не в том дело, что Кабилло был похож на хорька и от него всегда чем-то мерзко воняло. Просто у Танечки была любовь, Алеша Светлов. И заявление в ЗАГС они уже отнесли.
Подружки-актрисульки ей нашептывали, мол, плюнь, никто ничего не узнает, а не переспишь с Кабилло – пропадешь как актриса.
Танечка была гордой и неподкупной. Режиссеру она принародно заявила, что спать с ним не будет. И вывалила на него принародно же кучу причин отказа. В куче этой кроме жениха Алеши Светлова была ее неприязнь к похотливой морде Кабилло, его вонючести, нечистоплотности.