Мы аккуратно высыпали кружочки на плащ и пересчитали. Под кружками в сундуке оказались хлопья пластинчатой пыли. Мы попытались найти среди них хоть что-то осмысленное, но пыль распадалась в руках. Инспектор сказал, что это похоже на истлевшую бумагу.
Больше в коробке ничего не было. Мы перевернули ее — и вдруг оттуда выпала крупная дощечка, лежавшая на дне. Дощечка была странная — очень тонкая и прозрачная, напоминавшая застывшую смолу, хоть и пожелтевшая. А внутри… Внутри смолы был лист бумаги с печатным текстом!
Склонившись над листом, мы медленно читали букву за буквой:
Доклад Новосибирского института Агностики при РАН РФ президентам Содружеств
Проведенные нами социологические исследования среди широких слоев населения свидетельствуют, что сегодня более 17 % желаний остаются невыполненными, откладываясь на неопределенное время. Многие граждане находятся в состоянии ожидания заказанных желаний уже много лет и не верят в их успешное выполнение.
Это противоречит базовой концепции Футурологической Революции, согласно которой механизм безоговорочного исполнения желаний каждого гражданина, запущенный на всей территории планеты с 2067 года, безотказен.
С момента Футурологической Революции прошло одиннадцать лет, и результаты ее неутешительны: получив в свои руки инструмент исполнения любых желаний, основная часть населения утратила стимулы к труду и познанию, что привело к изощрению заказываемых желаний и резко увеличило процент отложенных заказов.
Изучив статистику отказов, мы построили математическую модель происходящего, которая позволила пересмотреть некоторые постулаты концепции Футурологической Революции.
Если раньше считалось, что все невыполнимые или противоречивые желания граждан откладываются до благоприятного времени в Футурологический Стек и оттуда со временем извлекаются, то теперь мы видим, что это не так: отложенные желания извлекаются из Стека все реже, а количество их в Стеке растет в прогрессии, которая принимает лавинообразный характер.
Мы не можем измерить объем Футурологического Стека, поскольку он иррационален по своей природе, однако имеем все основания предполагать, что объем его не бесконечен. Согласно нашей модели, в случае переполнения Стека произойдет неконтролируемый выброс в мир всех накопленных с 2067 года невыполнимых желаний, включая ядерно-террористические. Чудовищные последствия этого выброса приведут к парадоксальной ситуации: живые позавидуют мертвым, в результате чего произойдет коллективный подсознательный заказ тотальной смерти. Человечество рискует полностью исчезнуть как вид, а поверхность планеты, быть может, окажется безжизненной или населенной гигантскими насекомыми.
Необходимо немедленно принять меры по предотвращению катастрофы. Содружество Государств должно взять на себя роль переполняющегося Стека — мы должны выработать законы и правила, ограничивающие заказ желаний и цензурирующие их содержание. Если эти меры не будут приняты в ближайшее время, то, согласно нашей модели, уже к концу года может произойти катастрофа.
Эта катастрофа, по сути, будет отложенной расплатой за одиннадцатилетнее использование управляемой удачи. Наша цель сегодня — бросить все силы, чтобы предотвратить это.
академики Егоров С. Д., Кумич В.Л., Кожухов С. С. доктора наук Шепорт Е.К., Тремакова П.Р., Ищенко С.А.
— Святые… все шестеро… — благоговейно прошептал Инспектор и посмотрел на меня круглыми от счастья глазами.
Наверно, и у меня сейчас были такие же глаза, — Но мы выжили! — прошептал я. — Выжили!
— Но какой ценой…
9. ДОМОЙ
Инспектор вдруг пришел в себя и помотал головой.
— А что это мы тут сидим? — забеспокоился он. — Стемнело! Ночь! Кругом дикая зона, полная зверья! У нас на руках бесценный документ Предков, который мы обязаны доставить потомкам! Он вскочил, сверкая огнивом. — Галстук к бою! Сбор! Двухминутная готовность! Возвращаемся в мегаполис!
— Но… как же шатун?
— Плюнуть через левое плечо! — рявкнул инспектор и сам трижды плюнул: — Тьфу-тьфу-тьфу!
— Тьфу-тьфу-тьфу! — послушно плюнул и я.
— Шатун этот… — начал Инспектор оборачиваясь — и остолбенел.
Я резко обернулся.
Над тушей шатуна в нескольких шагах за нашими спинами возвышались в сумраке леса еще две такие же туши. Погрузив хоботы в мертвое тело, они бесшумно сосали кровь. На их мордах виднелись наши плевки.
Не сговариваясь, мы кинули в железный сундук все, что там было, подхватили его — я слева, Инспектор справа — и понеслись сквозь чащу — прочь, к мегаполису.
Когда выскочили на равнину, я остановился перевести дыхание.
— Бежать! — рявкнул Инспектор. — Бежать, подлец! Бежать, сынок! На равнине нельзя скрыться от шатунов!
— Если нападет шатун, я его зарублю, — ответил я, сжимая галстук и твердо глядя в лицо Инспектору. — Это очень хорошая примета — может, найдем еще документы Предков…
Инспектор не нашелся, что возразить, мы передохнули и побрели к мегаполису.
10. МЕГАПОЛИС
На проходной никого не было. Мы толкнули дверь, прошли в дезинфекцию, взяли по мочалке и принялись смывать с себя радиоактивную пыль.
— И оказывается… — неожиданно для самого себя я продолжил вслух свою мысль, — что наши Предки были ленивы и глупы?
Немедленно из-за душевой перегородки появилось лицо Инспектора.
— Мигель, сын Марии! — назидательно произнес он, заглушая шум воды, но в его голосе уже не было прежней уверенности. — Наши Предки были умнее нас! Сообразительнее! Смелее! Внимательнее! Расторопнее! Осторожнее! И они знали все! — Голова инспектора исчезла.
— И чуть не погибли… — пробурчал я. — И не оставили нам, своим потомкам, ничего…
— А что ты? Ты что оставишь потомкам?! — рявкнул Инспектор, снова на секунду появившись из-за перегородки.
Я ничего не ответил. Почему-то больше всего сейчас мне хотелось спросить, сдал ли я местность или все-таки не сдал. Но я так й не спросил.
— Одевайся скорее, Мигель-пастух, сын Марии! — строго сказал Инспектор, бережно прижимая к груди дощечку. —
Я жду тебя в оружейной, мы идем к Мэру и на совет Старейшин!
Глянув в зеркало, он вышел из душевой.
Я тоже выключил воду, расчесал усики, надел халат, повязал галстук и посмотрел в зеркало. Да, это я, Мигель-пастух, сын Марии, потомок наших Предков. Две ноги, четыре руки, еще по-детски остренькие ротовые жвалы, голубые фасетки, короткие рудиментарные окрылки над плечами, не очень мощная головогрудь, а на ней — нательный серебряный крестик на цепочке: шест с двумя поперечными перекладинками.
— А что мы оставим потомкам? — пробормотал я и пошел в оружейную. — Что мы оставим?