Вход в трубу оказался за густой порослью чертова куста: круглая черная пасть с тяжелым запахом ржавчины и тления. От одной мысли о том, что туда придется лезть, по спине Стэна поползли мурашки.
Он вернулся к завалу. Раден уже сидел, привалившись к поваленному стволу, держался за сердце. Лицо — будто пеплом присыпано. «Плохо дело!» — подумал Стэн.
Ян почему-то все еще лежал, и над ним низко склонились Бруно с Лотой. У Стэна кольнуло сердце: неужели?! Да нет, он же в комбе!..
На негнущихся ногах подошел ближе, заглянул. Весь правый висок Яна был разворочен, лицо залито красным. «В голову!— холодея, понял Стэн, оглянулся беспомощно.— Как же это?»
Он добрел до Радена, опустился рядом. Стэн видел рану всего миг — этого было достаточно. Ян умер мгновенно, не мучаясь, уж в таких вещах Стэн разбирался. Вот тебе и легко отделались!..
Он смахнул пот с лица — губы были соленые; отчаянно ныла спина, кожа на лбу и щеках горела, как обожженная. Рядом мелко и часто дышал Раден — будто собака на жаре. Не отрываясь, мутно глядел на тело в траве.
Несколько минут Стэн просидел, не шевелясь. Мыслей не было, какие-то обрывки — пустые, глупые, идиотские... Что-то надо было делать, куда-то идти, где-то прятаться. Соображалось туго. На Радена надежды нет — сам на ладан дышит. Эти зачем-то с мертвецом возятся, кругачи рядом...
Стэн заставил себя подняться, подошел ближе. Лота сидела на корточках, будто оцепенев. Длинные волосы скрывали лицо. Мордатый, низко присев, деловито копался в ране — прямо толстыми, грязными пальцами.
Стэна передернуло: они сошли с ума! Схватил Бруно за локоть:
— Брось!.. Его похоронить надо!
Не оборачиваясь, Бруно отпихнул его — словно щенка. Не устояв, Стэн упал в траву. Лота даже не шелохнулась.
Стэн вскочил, тяжело дыша — перехватило горло.
— Оставь их!..— прохрипел Раден сзади. Он держался за сердце, серое лицо перекошено.
«Ладно,— подумал Стэн,— значит — все!.. Вот и хорошо!»
Он закусил губу, в горле почему-то стоял тугой комок. Вернулся к старику — на того было жалко смотреть. Он уже не столько дышал, сколько хрипел.
Сбегав к ручью, Стэн зачерпнул в кепку воды, плеснул Радену в лицо, намочил затылок. Бруно и Лота по-прежнему сидели в траве, у тела.
«Ну как хотят! — подумал Стэн.— Бог с ними!..»
Он наклонился, кое-как поднял Радена на ноги.
— Пойдем-ка...— сказал, подсовывая плечо.— Чего здесь сидеть?!
С трудом потащил вверх по склону — старик висел на нем мешком, таращился через плечо назад, что-то пытался сказать.
Стэн сам на знал, зачем прихватил с собой Радена. Не хотелось оставлять его кругачам — ведь это значите люстрации! Еще больше не хотелось уходить одному. Если старик отлежится, можно будет податься к хилиастам, о которых он говорил. Самое время найти какую-нибудь нору поглубже, выждать, затаиться, пока все затихнет. О столице-то сейчас нечего и мечтать... Ну а дальше — посмотрим!
РАДЕН
Ночь застала их в лесу, в небольшой ложбине, куда Стэн свалился, споткнувшись о бурелом, да так и остался — не было сил даже шевельнуться. Было тихо, только где-то в чащобе, откуда тянуло болотной сыростью, утробно ухала ночная птица выпь. Пахло смолой, прелью, грибами. Раден лежал на влажном мху, вытянув руки вдоль тела; толстые щеки сильно отвисли, глаза полуприкрыты; дышал он редко, со стоном.
Стэн уже давно сообразил» что все зря: старик не отлежится. Похоже, это конец. Слишком много на него сегодня свалилось: разгром, труба, засада, Ян... Это при больном-то сердце. Может, лекарь где-нибудь в городе и помог бы, подумал Стэн, а здесь все, крышка, пора молитвы читать. Хотя — какие молитвы, не нужны ему никакие молитвы: еретик ведь!
Где-то далеко ударила длинная пулеметная очередь, раскатилась эхом на весь лес. У канала, определил Стэн. В кого это они?.. Неужто тех двоих еще не взяли?! Ладно, не его это дело, мордатый сам пусть думает, ежели такой умный. Удирать надо, а он какую-то идиотскую возню затеял. Может, они из какой-нибудь тайной секты, вдруг у них там покойников вообще не хоронят: какие-нибудь свои ритуалы...
Стэн поправил ночные очки, наклонился к старику. Раден беззвучно шевелил губами, уставя неподвижный взгляд в ночную сферу. Вздохнув, Стэн обхватил себя руками, съежился. Да, очки эти чудесные он все-таки сохранил. Выходит—на память! И еще — чехол. Так и протаскал весь день, не снимая. Между прочим, потому и жив до сих пор. Там, в геликоптере, в него попало, и в канале — дважды; да еще грохнулись в развалины эти — машина вдребезги, а им всем хоть бы что, даже не поранились! В общем, не простые это чехлы, с секретом. И от пуль предохраняют, и разбиться не дают... Кому скажешь, ни в жизнь не поверит! Как они тогда в кабине раздулись — будто мячи резиновые! Это, значит, чтоб падать не больно. М-да... А вот Яну не повезло, прямо в висок, как на заказ, и комб не спас. Надо было ему соваться под пули, идиоту, старик вон все одно богам душу отдает, кстати, это смерть Яна его скорей всего доконала, уж очень он прикипел к желторотому. Выходит, судьба у них такая, столько, значит, боги им отмерили...