— А как же! — закричали присутствующие. — Помним! Помним!
— Однако в тот же вечер Мастер Вальпург наложил заклятие на ваши подарки, пожелав, чтобы Афоня становился на полметра ниже при нарушении любого пункта нашего «кодекса великанов».
— Ну, я сделал это для его же блага, — пробормотал Вальпург.
— Не перебивай старших, — сурово сказала Иллюма. — Чему вас там только учат?.. И, вот великан с вполне приличным начальным ростом четыре метра восемьдесят пять сантиметров возвращается из сказочной страны, потеряв в росте три с половиной метра. И присутствующий здесь Мастер Вальпург утверждает, что это результат аморального поведения великана Чугунова! Поскольку вопрос оказался спорным, я пригласила сюда вас всех, чтобы разобраться в этом криминальном деле. Каждый подаривший Афанасию моральное качество сам решит, преступил ли он запрет и заслуживает ли наказания.
— Конечно, молодой еще!
— Ему еще жить и жить, его воспитывать надо!
— Сейчас упустим — потом намаемся! — Такими были мнения присутствующих.
— Мы должны судить в соответствии с духом «кодекса великанов»! — заключила бабушка.
— А я считаю, что в соответствии с буквой «кодекса»! — возразил Мастер Вальпург.
— Ну конечно, и с буквой, — досадливо подтвердила Иллюма.
Она постучала волшебной палочкой по стакану, призывая всех к тишине, отчего стакан мелодично и громко зазвенел, и спросила:
— Скажи честно, Афанасий, ты соврал Бабе Яге?
— Да… Но она иначе ничего не сказала бы нам!
— Но все-таки соврал, — вмешался Вальпург Джонатанович.
— Если ты еще раз встрянешь в разговор, — сказала бабушка, — то я знаю, что с тобой сделаю! — лицо Вальпурга посерело. — Абдулла, это ты желал ему быть честным и прямым. Что скажешь?
— Малэнькая ложь, большая ложь — все равно нэправда! Виновен!
— Так… Афанасий, ты обхамил старшую Бабу Ягу?
— Да, бабушка. Но, кроме хамства, она ничего не понимает!
— Это ты, Лайма, желала ему быть вежливым и воспитанным?
— Я. Наши припалтийские федьмы самые фоспитанные ф мире. И мы знаем, что фежлифость ничего не стоит, но приносит многое. Отнако нельзя становиться хамом, как только фежлифость перестает пыть тепе фыгодной! Финовен!
— Афанасий, ты поленился доточить меч?
— Да. Но мне нужнее было выспаться!
— Иван — экстрасенсов сын, это ты пожелал ему быть трудолюбивым и упорным?
— Я просто в шоке! Ну, был бы суперэкстрасенсорным кинетиком! Мог бы усилием воли предметы в дракона швырять. Так нет, решил работу заменить здоровым сном на чистом воздухе! Виновен!
— Ты был жесток к упырям?
— Да, бабушка. Но жестокость к упырям была добром для людей!
— Микола, ты желал ему быть добрым и мягким?
— Так ведь не в том дело, Афонюшка, что ты сделал добро одним за счет других. Дело в том, что в зле ты увидел решение проблемы! Виновен!
— Ты струсил перед боем со Змеем Горынычем?
— Честно? Да. Но я преодолел свой страх и победил!
— Гиви, дорогой, ты пожелал ему быть храбрым и гордым?
— Я, гэнацвалэ, я! Но вот что скажу, да? Наш тбилисский НИИХиГ, научно-исследовательский институт храбрости и гордости доказал, что в минуту смэртэльной опасности каждый человэк, если он не врет, боится. Но это жэ человэк, а Афанасий был вэликаном! Мэрки разные! Виновен!
— Ты проиграл свой смех?
— Нет, нет и нет! Я отыграл сына матери и остался при своем чувстве юмора и при своем смехе!
— Жора, ты пожелал ему быть веселым и находчивым?
— Я, бабуся! Да, отыграл ты свой смех обратно. Но знаешь — не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался. Я в одесском спортклубе работаю. Тренером по смеху. Что ж это будет, когда спортсмены начнут спортинвентарь в карты проигрывать: форму, маты или смех? Проиграл смех единожды? Виновен!
— Афанасий, ты изменил своей любви?
— Нет, мне просто нужно было достать оружие!
— Неправда, — сказала Несмеяна, напряженно улыбаясь. — Он меня целовал! И с большим чувством!
— Это я его предала, отвернулась от него! А целовался он с моего разрешения! — сказала Настя и тихо добавила: — Что, съела?
— Оксана, — вмешалась бабушка в этот недостойный диалог, — ты пожелала ему быть верным и любящим?
— Эге ж, — отвечало юное существо. — Ще вин целувался с царицей, так то по дилу! А колы мий чоловик никому не нужен, тай и мнэ хай он згорит! Невиновен!