Голос еще говорит что-то научное про адаптацию организма перед ноль-транспортировкой, про доминанту в каждом живом организме. Про то, что эти самые доминанты в этих самых организмах по-разному проявляются при этих самых адаптациях. И что опасности никакой. И если я согласен на эту самую адаптацию, то вот он включает рубильник и просит не опаздывать послезавтра.
Я машинально говорю:
— Да-да. Конечно, — хотя сам машинально соображаю: какая-такая доминанта?!
Торопливо соображаю — что-то вроде основного признака. То есть не что-то вроде, а он и есть! Понятно! Чтобы на Луне никаких неожиданных эксцессов. Чтобы заранее знать, чего от подопытного ожидать — в очищенном виде. Какой же это у меня основной признак?! И что со мной приключится при этой самой адаптации?! Вот сяду в лужу!.. Разве ж можно так?! Нельзя же так! Хоть бы про анализы спросил! А вдруг… что-то не то?
Голос просит повторять за ним, Я повторяю: десять, девять, восемь… три, два, один, ноль! И еще говорю: поехали! Сразу чувствую себя идиотом глазами Светки. И слышу:
— Совсем отключился? Опять в облаках витаешь? И что это за приятный женский баритон тебе названивает?
Говорит она это по инерции, а сама свои «антенны» на полную катушку расправляет и даже Катю по голове забывает гладить.
Я себя уговариваю, что мне ни в коем случае при ней и ее недоростках взлетать нельзя. Потому что «антенны» у жены-Светы чуткие, а языки у недоростков длинные. И на Луну мне тогда без проволочек не улететь.
Я враскоряку, как в шторм, бреду по палубе моей квартиры к двери и бормочу, что надо же, Целоватов дает, надо же, еще и по телефону, надо же, ничего, я ему выдам по первое число!
А в коридоре я надеваю не босоножки, которые мне Светка из Финляндии привезла, — они легонькие, а мне себя теперь контролировать нужно. Надеваю я ботиночки, в которых с лабораторией на картошку езжу. Они тяжелее раз в пять.
А уже на лестнице я не вниз спускаюсь, а поднимаюсь этажом выше. И там по железным скобкам — на крышу. Отталкиваюсь от нее и неторопливым брассом лечу к Целоватову. И пока лечу, пока осваиваюсь, все размышляю: что же это такое во мне обнаружилось?! Что за… доминанта? То ли мои ангельские наклонности наружу выперли? Но это вряд ли. Уж что-что, но не ангел. Даже при наилучшем к себе отношении — вряд ли. И крылышек нет. Какой же тут ангел, если без крылышек?.. А вдруг: мол, такой пустой, что даже безвоздушный?.. Ну, уж тут доминанта врет! Даже при наихудшем к себе отношении — вряд ли. Или адаптация овеществила Светкино «все время в облаках витаешь»? Или она просто пальцем в небо ткнула и попала? Светка, в смысле. Насквозь, что ли, меня видит? И остальных тоже? В силу специфики своей работы… Вот интересно, как бы на ней адаптация отразилась? Какая доминанта? Глаза бы вот стали как рентген! Сущий кошмар! Одни скелеты кругом гуляют. Потому что насквозь… Хм, интервью с популярным скелетом! Нервы нужны!..
Нет, видела бы она меня насквозь, она бы и Лиду видела. И то, что не Целоватов сейчас звонил, тоже бы видела. Так я думаю. И еще думаю, что очень убедительно жене-Свете соврал, — мол, Целоватов звонил. Целоватов и голос может изменить, и такое по телефону ляпнуть! Он вообще любит о политике говорить. Потому что он водоплавающий — десять лет на торговом, судне в загранку ходил. Коком. Еду варил, одним словом. И он очень любит рассказывать, как его списали за боевые заслуги.
Их судно, как он говорит, в порт зашло. В жарких странах. А там как раз полный разгул всякой преступности. И вообще напряженно. А он, Целоватов, как раз в город вышел. Вместе со старпомом, стармехом. Хорошая компания, крепкая. И вот им навстречу тоже крепкая компания попадается — но нехорошая. Целоватов их, компанию эту, сразу распознал по реакционной татуировке. Там все реакционеры такую носят. И они агрессивные очень из-за неправильного воспитания еще с детства. Идут себе, глазами в разные стороны стреляют. А в принципе могут стрельнуть и из чего-нибудь посерьезней.
Так вот, самый из них мордоворотливый подходит вплотную к Целоватову, старпому и стармеху и жестом говорит: «Разрешите прикурить». Тут наши жестами ему говорят: «Спичек нет». А спичек действительно нет — они ведь как раз и в город специально вышли, чтобы спичек купить, а то кончились… Тогда вся эта нехорошая компания залопотала: мол, даже спичек жалко! Мол, за что нас не уважают и в спичках отказывают! Сразу рассредоточиваются, ноги-руки в стороны расставляют, приседают — и так стоят креслами в рококошном стиле. Целоватов сразу понимает, что они из секты. У них там в жарких странах секта такая — исчезатели. По стенкам бегают. За ними погоня по коридору, а они прыгают, пятками прицепляются за потолок. А погоня с криками «Ура!» дальше пробегает. Потому искоренить их никак невозможно. Трудно. Потому что никак не поймать.