Лицо начинает мне верить и говорит:
— Ладно! Слезай, товарищ Ашибаев. И давай друга твоего в КПП затащим. И адрес его давай. Сейчас я вас обоих ноль-транспортирую. Только никому об этом. Перемещения в пределах города запрещены категорически. Пока что… Тоже мне — лепший начальник! Маскируйся тут, как последний… Придет в себя — скажешь что-нибудь. Ну, что с перепою показалось… или… не знаю. Сам расхлебывай… Стой! Клади его. Надо тебе, товарищ Ашибаев, глаза завязать. Извини. Порядок такой. Вот послезавтра можно будет уже не завязывать. Про вымпелы не забыл?.. Ага, заноси… Боком давай, боком. А ты ориентируйся! А ну не подглядывать!.. Так. Вот и стой здесь… Ну, вот! Забормотал! Сейчас очухается. Держи его за руку. Крепко… Щелк, щелк! Фр-р-р!
Я стою и держу Кузова за руку. Он приходит в себя, говорит разные слова и встает потихоньку. А я говорю:
— Давай, давай! Нажимай! Или что там у тебя! Скорей, ну!
Кузов совсем уже стоит и говорит:
— И куда тебя, Витенька, нажать? И что это за фокусы? Объясни, сделай милость, не откажи в малости. И тряпку сними — не до жмурок. А куда этот хмырь безбородый подевался? Он такой же сторож, как я вождь племени хрум-хрум. Поговорить бы с ним накоротке.
Я снимаю тряпку. На ней написано «СТОРОЖ». Я вижу лицо Кузова. Оно у него как у следователя. Но немного обалдевшее. У меня, чувствуется, тоже. Потому что стоим мы взявшись за руки. Этакая картинка «Восход солнца». Но не у моря, а в коридоре кузовской квартиры. И пялимся мы не на этот самый восход, а на календарь настенный. Не наш календарь. Ну, в кузовском духе. С мулаткой… Мечта у Кузова — вот с такой мулаткой познакомиться.
Но лица у нас обалдевшие не из-за календаря — он нам порядком надоел, — а из-за перемены обстановки Парка культурного отдыха на кузовский некультурный коридор. Я-то знал, но думал, что будет как-то по-особенному. И ничего особенного. Кроме Леши Кузова, который подозрительно на меня смотрит и говорит:
— Ты меня с этим сторожем еще сведешь. И учти! Мне все не показалось. Прекрасно я вас там в садике слышал. И тебя на ветке видел. Что на руках меня пронесли — за то спасибо. Но если ты мне все сейчас не расскажешь, то я найду институт такой-то и все им расскажу. Давай-давай! Он же сказал: друзьям можно. Друг я тебе или нет?! Так что там наш сторож сторожил?
Я начинаю мямлить про Светку. Ушла, мол, сам знаешь. Про кассы железнодорожные. Про Мальвину в окошке… Тут природа берет свое, и наш перпетуум в кобеле настораживается и просит описать Мальвину подробней. Я так и делаю. И Кузов орет:
— Вот она! Вот она! Это ее я каждую ночь во сне вижу! Если сплю! Ты меня с ней познакомишь! Или я Светку с Лидой познакомлю.
В общем, шантаж. Но мне-то все равно. На Луну же. Я отвечаю Кузову, чтобы он приходил ко мне завтра вечером попрощаться, и там он все узнает. Но Кузов хочет прямо сейчас все узнать.
Но тут природа снова берет свое. И Кузов кидается по делу, до которого его в Парке культурного отдыха не допустили. И что-то мне сквозь дверь говорит. А я быстро выхожу на балкон. И оттуда лечу к Целоватову.
Я влетаю к Целоватову в форточку. А он спит. И от него недавно ушли гости. Потому что на столе скатерть. А на скатерти пятна и тарелки. А в тарелках — остатки салата. А в остатках салата — окурки. Я опускаюсь в кресло, кладу себе на колени целоватовские гантели и думаю, что наконец-то и поспать можно. И мешать некому. Целоватов обычно спит с увлечением. А Трюльник на крыше какой-нибудь женится. У него сезон. Целоватов привез его из-за рубежа и сказал, что это подарок. Зарубежный Трюльник вроде специально был натаскан на железо. И вынюхивал в джунглях склады с оружием, которые разные реакционеры закапывали. А у Целоватова дома он воровал со стола ножи, вилки, ложки. И прятал в самые неожиданные места. Он таким же образом гантели у меня с колен мог бы утащить. Он здоровенный. И вообще больше на собаку похож. Мы с ним друг друга не любим. Он меня к Лиде ревнует. Но местные кошки от него без ума, так что до утра он наверняка не вернется.
Я, успокоенный, решаю перед сном глянуть газетку. Тем более там Светкин репортаж. «Когда стреляет руководство». Про сдачу норм ГТО из мелкашки среди итээровцев. Я шуршу газетой, и Целоватов возьми да проснись.
Он смотрит на меня, на газету и говорит:
— Вот, вот! Прочел, да?! Опять гады зашевелились!.. Да-а!!! Сегодня что?! Среда?! Ах ты ж! В пятницу — заседание Совета безопасности! — Очень озабоченно он это говорит. Без него, конечно, Совету безопасности ни за что не собраться! Это сразу видно. И он покачивает головой, как будто ферзя зевнул: — Ничего! Им, гадам, в Совете безопасности врежут!