— Я злюсь на себя, мистер Октиус, а не горжусь собой. Я допустил ошибки, из-за которых многие союзники вылетели. Я потерял 80 % своих людей. Здесь нечем гордиться.
— Вчера ты рисковал потерять всех, Алекс, — не согласился распорядитель. — И даже сегодня дважды мог как потерять своих людей, так и вылететь сам. И все же справился. Поверь, тебе есть чем гордиться!
Он похлопал меня по плечу и вернулся на сцену. Я выдохнул и присосался к бокалу с безалкогольным элем — уж лучше быть натертым Живым ситом, чем оказаться в центре внимания.
Но пытка этим не закончилась. Упомянул Октиус и, как он выразился, самую главную сенсацию дня:
— Алекс Шеппард… — Он сделал паузу. — Дестини Виндзор… Союзники! Кто мог предположить такое еще вчера? Воистину, на Играх не только развитие персонажей ускорено, но и взаимоотношения переменчивее настроения девушки. Вчерашние соратники становятся смертельными врагами, злейшие противники создают альянсы…
Он подлетел к нашему столу и, глядя на нас с Дестини, продолжил:
— Нам достоверно известно, что мисс Виндзор посетила прошлой ночью Алекса. Молодые люди провели долгое время вместе, но что между ними было и о чем они договорились, так и осталось под покровом тайны. Давайте спросим, не захотят ли они сорвать этот покров?
Конечно, мы отказались, хотя настаивали, подначивая, даже союзники. Под недовольный гул публики, в котором выделялись оскорбительные выкрики Маркуса, Уркиша и Мессии, Октиус разочарованно вернулся на сцену.
— Обзор лучших моментов дня мы традиционно закончим итогами зрительского опроса! — объявил распорядитель. — Лучшим игроком дня зрители назвали…
Я ждал, что огласят мое имя, а потому сильно удивился, когда Октиус, затягивая слоги, протянул:
— …Юйла-а-ань! Бесспорно, диверсия чародейки в тылу врага, вдвое сократившая число противников, и успешный побег от Скифа и его бессмертного демона не оставили равнодушными зрителей!
Юйлань сидела в окружении офицеров Маркуса и, похоже, единственная среди них не напилась. Худощавая азиатка средних лет, с короткими обесцвеченными волосами, тонкая линия узких сжатых губ и хмурый взгляд исподлобья.
Комментируя свою награду, она сказала:
— Те, кто считает, что Игры закончены, ошибаются. Все только начинается!
Поймав мой взгляд, она широко улыбнулась и что-то сказала одними губами. Что-то короткое, из двух-трех слов.
Решение зрителей меня не расстроило. Какую бы убернаграду ей ни выдали, чародейке 16-го уровня с нами не потягаться. Завтра станет ее последним днем на Играх.
За неимением других, худшим зрители назвали поэта Цветика, чем тот остался крайне недоволен и сочинил злобное стихотворение о «недостойных глупцах, жаждущих зрелищ».
Дело близилось к полуночи, когда Октиус с нами, наконец, попрощался, пожелав вылетевшим хорошо провести время в последнюю ночь на Играх.
В медиацентре я сразу оказался в центре внимания всех журналистов. Меня разрывали на части, и Кэрри пришлось организовать пресс-конференцию в самом большом зале.
Вопросов было так много, что интервью растянулось часа на два. У меня постоянно пересыхало в горле, но я терпел, понимая, как важно объяснить логику своих поступков. И все равно надолго задумался, когда Аксель Донован задал мне прямой вопрос:
— Что у вас с Дестини Виндзор, мистер Шеппард? Общие дела или что-то… более романтическое?
— Вам нравится мисс Виндзор, мистер Донован? — спросил я журналиста.
— Э… Признаться, я никогда не смотрел на нее в таком ракурсе… — замялся Аксель. — Но сложно не признать, что мисс Виндзор отличается практически совершенной красотой…
— Вот вы и ответили на свой вопрос, — сказал я, напустив тумана, и на все дальнейшие вопросы о нас с Дестини отвечал в том же ключе.
Больше всего непонимания вызвал наш разговор с Деспотом. Невысокий Питер Дэвис из «Дисгардиум Дейли», друг Иена Митчелла, даже кое о чем догадался и озвучил свои подозрения:
— Мы анализировали прямую трансляцию, и там, где вы подводите Хокса к кладбищу, очевидно, что вы о чем-то беседуете с Деспотом. Структура разговора с участием других призванных такова, что складывается впечатление: вы понимаете, о чем говорит демон. И другие понимают, однако все, что слышали зрители из уст Деспота: «Грог-х-р!»