— Самый проворный смертный из всех, что мне доводилось видеть! — удивлялся Аваддон, одновременно говоря множеством ртов, отчего казалось, что голос его вибрирует и проникает в каждую клетку. — Не иначе Спящие приложили к этому руку!
— Ох и задал бы тебе трепку легендарный гранд-мастер Ояма за такие слова! — не согласился я.
— Так ты его ученик? То-то я смотрю, стиль кажется знакомым… — хмыкнул демон. — А старик еще жив?
Ожидая услышать что-то интересное о наставнике, я стал атаковать не столь яростно, но Аваддон молчал. Так проявилось его коварство. Заболтав меня, он атаковал: рука-щупальце застала врасплох, выстрелила так же, как тогда, на дне Провала, схватила и стиснула пальцы. Мне не хватало силы освободиться, затрещали кости, а жизнь начала стремительно утекать.
— Ты мне наскучил, — рыкнули рты Аваддона. — Надо было сразу тебя прикончить, но хотелось размяться.
Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 173 405.
Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 198 864.
Жуткий вой не сработал, Летаргия тоже, а чудовищный урон нарастал с каждой секундой. Без прокачанной Устойчивости и прочих защитных перков и наград я бы погиб сразу, но с ними мучения только затягивались. Больно было так, что я орал, ничего не видя и не слыша рокота демона, продолжающего монолог. Боль вытеснила все мысли, заставляя желать только одного — чтобы все кончилось. В эти секунды я только порадовался, что и Алмазная кожа справедливости не сработала. Все равно бы не вырвался.
Смерть принесла облегчение. Мои глаза к тому моменту уже лопнули, выдавленные из расплющенного черепа. Все погрузилось во тьму еще раньше, теперь же мне стало легко. «Наконец-то все кончилось», — думал я, больше не чувствуя адской боли.
Вы мертвы.
До перерождения 9… 8…
Во мне теплилась надежда, что я выживу, но слабая. Не верилось, что Вторая жизнь способна обмануть механику финального босса, который, если убивал, то окончательно.
До перерождения 5… 4…
И все же наличие таймера вселяло надежду. Ведь его видят только те, кто еще в игре! Убитые Аваддоном говорили, что их просто сразу выкидывало в реал!
До перерождения 2… 1…
Вторая жизнь! Вам удалось ускользнуть от смерти!
Желаете воскреснуть на месте гибели или в привязанной точке возрождения «Погост Окаянной бреши»?
— Упорная душа! — услышал я, ожив. — Не хочет расставаться с телом!
Демон ярился, плоть, покрывшая стены, пол и потолок набухла и ходила ходуном.
— Что?! — раздался его удивленный вопль.
— Вот что!
Ликуя, я ушел в Ясность и врубил полную мельницу Комбо! Я как пулемет строчил Молотами и Пинками, усиленными Когтем, плоть под моими ударами вздрагивала, медленно пыталась отползти. Выстрелившие в меня руки с растопыренными пальцами, казалось, застыли в полете; слишком медленные, они ничего не могли сделать.
Пространство завибрировало, загудело, но в Ясности я не слышал вопля агонии демона и лупил склизкую демоническую плоть под ногами до тех пор, пока у босса не осталось менее 0,1 % жизни — около полумиллиона.
Не выходя из убыстрения, я метнулся к вратам и заставил союзников воскреснуть.
Хеллфиш подал голос первым:
— Скиф, твою мать!
— Босс повсюду! — заорал я. — Меньше процента! Мочите гада!
Народ вокруг зашумел, удивленно загомонил — не до всех дошло, что происходит.
— Валим босса! Скиф, принимай! — сориентировался Кетцаль, приглашая меня в рейд.
Я вошел в группу, и жизнь босса пропорционально повысилась до семи миллионов — плевое дело!
— Что стоим?! — заорал я. — Аваддон сам себя не убьет!
Бойцы не мешкали, а вот ремесленники хлопали глазами, и тогда Хеллфиш, рыча и выкрикивая команды, надавал им увесистых подзатыльников. Крафтеры врубились, в чем дело, и атаковали демонические наросты. Цветик рванул с саблями к отросшей руке Аваддона и пустился в боевой пляс, не забывая зачитывать духоподъемные стихи.
— Где босс? — пискнул Мейстер.
— Везде! — рявкнул Кетцаль.
Оскалившись, ювелир сел и начал уничтожать у себя под ногами демоническую плоть, извергающую фонтаны бурой дымящейся крови. Бумеранг Нобу впился в стену, вернулся, и кулинар метнул его снова. Рейнджи стреляли куда придется, нанося боссу ощутимый урон. Милишники заработали клинками — во все стороны полетели ошметки склизкой плоти. Воздух затрещал от морозной магии Кары. Уши заложило взрывами бомб Джокера. Ана с пронзительным криком метала в живую стену копья. Даже хилеры, Мишель и Элисон, забыли о прямых обязанностях, стремясь влиться уроном в такой близкий успех.