— Подлец! Хокс, как ты мог?
— Предатель! Мерзавец! — поэт толкнул Хокса в грудь. — Где на лице стыда румянец?
Портной не умел лицемерить. Поняв, что его вычислили, он заканючил:
— А что я мог сделать? «Песнь войны», клан Маркуса, — мой главный заказчик! А за содействие они обещали не убивать и дотянуть до топа!
— У них самих больше ста человек было, балда! — проворчал Хеллфиш. — Не дали бы они тебе залезть в лучшие 10 %! Ну-ка, что у тебя там?
Хокс крутил в руках свой ржавый режик. Снайпер вырвал его и присмотрелся.
— А ножик-то непростой! То-то я думаю, чего он, дурачок, тебя зарезать пытался, Скиф! Гляди!
Едкий резак помутнения
Редкий кинжал.
Урон: 1–2.
С крайне низкой вероятностью каждый удар, нанесенный этим ножом, может вызвать у жертвы приступ умопомрачения, и та примет врагов за друзей, а друзей за врагов.
+1 к ловкости.
+1 % к шансу нанести мгновенный смертельный урон.
Внимание! Не наносит урона демонам.
Только для события «Демонические игры»!
Цена продажи: 75 демонических золотых монет.
Шанс потерять после смерти снижен на 50 %.
Хеллфиш спрятал нож у себя, но я требовательно протянул руку:
— Отдай.
— Не веришь мне?
— Ну попробуй, объясни, зачем он тебе. Мне он точно не нужен, я справлюсь с любым и без него. Против мобов он не работает, так что я могу подумать?
Оборотень молча буравил меня взглядом. Я напрягся, но он вернул нож, тут же отправившийся в инвентарь.
Обстановку разрядил Кетцаль:
— Вот умора была бы! — Титан расхохотался. Он бил себя по колену, согнувшись. — А-ха-ха! Всей толпой били — выжил! Ха-ха! В Провал скидывали — выжил! Ха-ха! Опять скинули каменной статуей — выжил! Ха-ха! Бессчетное количество раз почти убивали, но все время ускользал! И сдох бы от удара ржавым ножом портного 1-го уровня! Ха-ха-ха! Великая «угроза» A-класса! 101-й уровень! И откинул бы копыта… А-ха-ха!
У титана началась истерика, он не мог остановиться.
— Шанс на то был лишь 1 %!
— Везучий сукин сын! — воскликнул Хеллфиш, тоже не в силах сдержать смех. — Сколько у тебя там удачи, сынок?
Слушая их, засмеялись и остальные. Даже Мейстер развеселился, и все наперебой начали вспоминать мое вроде бы постоянно случайное, но уж слишком стабильное везение. Случайностям находилось рациональное объяснение, но в сумме ничто, кроме удачи, так помочь не могло!
Увлекшись, я чуть не упустил момент, как Джокер исподтишка принялся убивать Хокса. Сначала я обратил внимание, что портной неестественно подергивается, потом увидел, как сливается его шкала жизни, и бросился отбивать Хокса.
— Стоп! Не убивать!
— Почему? — раздавались разъяренные голоса. Линчевателей оказалось несколько, включая Цветика. — Он гад! Мерзавец!
Кетцаль, Хеллфиш и Кара, привычные к дисциплине, помогли мне оградить предателя, сжавшегося в комок на полу.
— Хокс будет наказан! — объявил я. — Но сначала мне нужно кое-что проверить.
Подняв портного за ворот, я потащил его к кладбищу. Жизни в нем оставалось меньше четверти. Остальные ломанулись за мной. Дестини гордо вышагивала рядом.
У ограды погоста я покрутил головой:
— Деспот!
Из тени проявился демон-соратник и, громыхая костяными наростами, приблизился ко мне.
Я обратился к демону:
— Скажи, рогатый, кто мне этот смертный?
— Пф-ф… — фыркнул демон. — Враг. Отдаешь его мне?
— Забирай! — Я толкнул Хокса к нему.
Подкинув портного, Деспот задрал голову и распахнул пасть. Тело гнома начало обугливаться, еще не опустившись. Щелкнув челюстями, демон перекусил Хокса, похрустел суставами и заглотил. Сквозь его костяные наросты было видно, как тает плоть внутри.
Народ позади заволновался, раздались вскрики омерзения. Вблизи зрелище было отвратительное. Дестини вцепилась мне в руку, впилась ногтями и завороженно смотрела, как демон облизывается и выдыхает пламя.
Я качнул головой на девушку:
— Как насчет нее, соратник?
— Эльфийка? Тоже враг, — пыхнул пламенем Деспот, Дестини отшатнулась. — Но бывший. Сейчас считает себя твоим союзником, только готова предать, если представится возможность.
— Он же демон, морочит тебе голову! — яростно зашептала Дестини. — Не верь ему, Скиф!
— Поправка… — продолжил Деспот. — В душе эльфийки что-то происходит, что-то меняется. Старые ценности переосмысливаются, но к чему это приведет, не скажу. Много мути, пусть осядет, тогда и будет видно.
Вперед выдвинулся Мейстер и отчаянно закричал: