Казалось, Мэй встрепенулась.
— Почему вам нужно приглядывать за Мэдди? Куда мы? — Затем она встретилась со мной взглядом.
Отпустив ее руку, я пошел к вешалке в коридоре, взял свою кожаную куртку и куртку Мэй.
Она приняла ее из моих рук, когда я пожал плечами и показал:
— Кататься.
Мэй свела брови в замешательстве, но Красотка рассмеялась и махнула Мэй выходить за дверь.
— Повеселитесь! — закричала Красотка, когда я взял Мэй за руку и повел к своему байку.
— Стикс? Куда мы? — спросила Мэй с огромной, чертовски ослепительной улыбкой.
— Эт-эт-это с-сюрприз, — ответил я, оседлав байк. Вытянув руку, я обнял крошечную талию Мэй и притянул ее вперед, пока она не оказалась прижата к моей груди.
— Стикс! — закричала она и начала смеяться.
— Д-детка, залезай н-на мой г-гребаный б-байк.
Мэй не колебалась. Это была одна из множества вещей, которые я в ней любил. Она доверяла мне. Никогда не сомневалась. Для меня это было редкостью.
Как только я завел байк, Мэй обняла меня руками за талию, и я выехал на открытую дорогу. Мэй уткнулась головой в мою куртку и крепче сжала. Уверен, что я услышал ее шепот:
— Я люблю тебя.
Отпустив руку, я провел по ее помолвочному кольцу, и мое сердце почти остановилось, когда я вспомнил свое предложение. Оно не было запланированным. Я купил это кольцо через несколько месяцев после ее возвращения в мою жизнь. Я знал, что однажды она станет моей старухой.
Несколько месяцев назад мне казалось правильным спросить ее об этом, это я и сделал.
Мы были наедине. Подальше от придурков из клуба, и я попросил единственную девушку, которую любил... мой номер три... единственную сучку, с которой говорил, выйти за меня замуж.
Даже думая об этом, на моем лице появлялась гребаная улыбка.
***
— Я люблю этот коттедж, — сказала Мэй, гребаный сотый раз, когда мы сидели у озера у коттеджа в глуши, которым я владел. Мне просто нужно было побыть с ней наедине пару дней.
Никаких телефонов.
Никаких клубных дел.
Только я и моя женщина с волчьими глазами. Цыпочка, которую я любил, с тех пор как был ребенком.
Я наблюдал, как Мэй смотрела на воду, когда я прислонился к скале с Фендер в своих руках и сигаретой во рту. Я наигрывал мелодию за мелодией, пока мы занимались ничегонеделанием.
Она была красивой сучкой. Моей красивой сучкой, которая лежала на животе, руки под подбородком, когда смотрела на полную луну.
Для нее это было раем. Я, она, не единой, бл*дь, души, ее свобода от этого мудацкого культа.
Сделав последнюю затяжку, я бросил окурок на землю. Когда я поднял голову, Мэй наблюдала за мной.
— Сыграй мне что-нибудь, — попросила она.
Моя старуха любила, когда я пел ей. Поэтому продолжив песню, которую только что наигрывал, — Hurt, группы Nine Inch Nails, я открыл рот и позволил литься словам, не заикаясь.
«Сегодня я причинил себе боль,
Чтобы понять, способен ли я всё ещё чувствовать...»
Я спел всю песню, не отрывая взгляда от Мэй. Моя грудь сжималась, когда я пел опустошающие слова, а глаза Мэй наполнились слезами.
Когда наблюдал, как моя женщина сидит на сухой траве в глуши, я знал, что сделаю в конце песни.
Я никогда не думал жениться на ком-то, но из-за мысли связать Мэй с собой на всю жизнь, я не мог думать ни о чем другом.
«Я бы уберег себя,
Я бы нашел выход».
Когда струна затихла, вокруг нас повисла тишина. Я заметил, как Мэй вытирает щеки.
Сделав глубокий вдох и думая о своих словах, я спросил:
— В-в... в-выходи з-за м-меня.
Мэй дернула головой в шоке, пока яростно смаргивала слезы длинными ресницами... и затем она снова моргнула.
И затем, бл*дь, снова.
— Что? — прошептала она.
Обхватив гриф Фендер, я вдохнул, пока мои глаза дергались, и повторил:
— В-выходи з... з-за м-меня з-замуж.
Я выдохнул, тяжело дыша, от того как сложно эти слова вылетели из моего гребного тупого рта. Мэй тоже тяжело дышала, но не дернула и мускулом.
— Ривер... — прохрипела она и встала на четвереньки, ползя вперед. Она остановилась прямо передо мной, взяв гитару и положив ее на землю.
Встав на колени, Мэй оседлала мои бедра и обхватила мои покрытые темной щетиной щеки. Ее гребаный милый носик пуговкой сморщился от нервозности.
— Ривер... мой Ривер... ты хочешь жениться на мне? — спросила она в неверии.
Обняв ее за талию, я потянул ее вперед и поцеловал полные губы. Разорвав поцелуй, я зажмурился и сказал с бешено колотящимся сердцем:
— Д-да, д-детка. Т-ты д-должна ст-стать м-моей н-навсегда.
— Стикс, — воскликнула она, слезы катились по ее щекам. — Я хочу стать твоей навсегда. Никогда не хотела ничего другого. Я люблю тебя. Ты единственный мальчик, которому принадлежит мое сердце, и всегда им будешь.
Вздохнув в облегчении, я потянулся в задний карман и вытащил небольшую кожаную коробочку, которую носил, казалось, вечность. Открыв ее, в ней было платиновое золотое кольцо с квадратным бриллиантом по центру. Достав кольцо из коробочки, я наклонил его, чтобы Мэй прочитала надпись внутри.
— Навсегда собственность Стикса, — прочитала она и засияла огромной улыбкой. Погладив тыльной стороной пальцев мою щеку, она сказала: — Я люблю только одного мужчину, Стикс, и это ты.
Я рассмеялся. Именно это она сказала мне недели назад, когда решила, что хочет жизни в МК со мной.
Подняв дрожащую левую руку Мэй, я скользнул кольцом на ее маленький пальчик и притянул ко рту.
— Л-л-люблю т-тебя, — сказал тихо. Мэй начала плакать, свернувшись у меня на груди.
— Я никогда не мечтала о таком счастье... — она затихла, и я улыбнулся, наблюдая, как она подняла руку с кольцом. — Ривер? — спросила она, и я провел рукой по ее волосам.
— Ммм?
— Я едва могу ждать, пока стану твоей женой.
Именно эти слова я хотел услышать, но тон ее голоса был печальным. Нежно подтолкнув ее голову плечом, я заставил Мэй поднять голову.
— Ч-что не т-так?
Мэй прикрыла глаза.
— Сначала я хочу счастья своим сестрам. Хочу, чтобы они были счастливы так же, как я здесь с тобой во внешнем мире.
По ее лицу было видно, что она переживала, что я могу разозлиться. Все было наоборот. Я любил эту женщину так сильно, потому что она была самым неэгоистичным человеком из всех, кого я встречал.
— З-з-значит м-мы п-подождем, — сказал я, пробиваясь через заикание.
Глаза Мэй засветились.
— Ты уверен?
Отстранившись, я показал, так как мое горло было слишком стянуто, чтобы говорить:
«Я так долго ждал, чтобы заполучить тебя, детка, что значат еще пару месяцев...»