— Я забыл тебе кое-что отдать, — сказал Майкл.
Мэри подняла глаза и неохотно взяла ключ.
При этом их пальцы соприкоснулись.
— От чего он?
— От входной двери. Точнее, ото всех дверей.
Теперь ты живешь здесь, так что без ключа тебе не обойтись.
— Да, верно. — Она сунула ключ в карман.
Ничего хорошего от этого сожительства Мэри не ждала и приготовилась к долгой адаптации.
Но все прошло на удивление легко. Мэри с удовольствием слушала рассказы Майкла и чувствовала себя самой очаровательной женщиной на свете. Теперь ясно, почему она по уши влюбилась в него много лет назад. И почему так долго не могла его забыть.
— Код охранной системы четыре-два-три-три, — добавил он. Когда будешь открывать дверь или уходить, наберешь его, а потом нажмешь на кнопку «С».
— Ясно, — пробормотала она и шагнула к щитку.
Майкл перегнулся через плечо Мэри, протянул руку и показал ей нужные кнопки. От его прикосновения по коже побежали мурашки. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с сердцебиением, но это не помогло. Одной его близости было достаточно, чтобы поколебать ее решимость. Даже сейчас, когда он просто стоял сзади, ей хотелось, как можно дольше ощущать прикосновение его рук к коже и плеча к плечу.
Теплое дыхание Майкла шевелило ее волосы.
Мэри закрыла глаза и стала ждать, мечтая не лишиться рассудка и в то же время, желая, чтобы Майкл попытался проверить ее решимость.
Она чувствовала себя так, словно стоит на краю бездонной пропасти и пытается сохранить равновесие, зная, что внизу ждет опасность. Впрочем, терять ей нечего. Кроме собственного сердца.
— День был трудный, — пробормотала она.
— Должно быть, ты устала, — негромко сказал Майкл ей на ухо.
Она медленно повернулась, но Майкл не отодвинулся. Мэри оказалась зажатой между стеной и его телом. Она уставилась на его грудь, боясь поднять взгляд и увидеть в его глазах желание. Что тогда будет? Ожидание становилось невыносимым. Она женщина, он мужчина, они одни, а его спальня лишь в нескольких шагах отсюда…
Наверно, Майкл думает, что соблазнить ее ничего не стоит. Он начнет целовать ее — сначала нежно, а потом все крепче и крепче. Затем его руки начнут блуждать по ее телу, изучать его, касаться самых чувствительных мест. А потом на смену рукам придут губы. Потом разденет ее, и страсть одержит верх над здравым смыслом. Они упадут на кровать, и тогда она пропала. Пропала навсегда.
Нет! Я не хочу умирать! — беззвучно крикнула Мэри и отпрянула. В конце концов, это всего лишь временное соглашение. Все равно через несколько месяцев придется уйти отсюда, так зачем тащить за собой большой старый факел?
— Я пошла спать.
— Ладно. Увидимся утром, — лаконично ответил Майкл. — Тебе что-нибудь нужно?
— Нет. — Мэри покачала головой. — Спасибо за обед, Майкл.
— Мне было хорошо, — ответил Майкл. — Я забыл, как легко с тобой разговаривать.
Мэри покраснела и побежала наверх. Добравшись до спальни, она быстро закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Потом посмотрела на наручные часы и удивилась, поняв, что уже почти полночь. Завтра им с Барбарой предстоит работа, нужно прийти туда на рассвете.
Даже если она уснет сразу же, на сон останется всего пять часов. А она знала, что быстро уснуть не удастся.
Мэри стащила с себя свитер, бросила его на ближайший стул, затем медленно сняла с себя все остальное, облачилась в халат и села на край кровати.
— Летисия, что мы здесь делаем? — пробормотала она, взяв с тумбочки папоротник. — Может быть, нам следовало пожить у мамы и папы. Постоянные поездки туда и обратно были бы легче, чем это… — Мэри схватила пульверизатор, побрызгала Летисию, а потом поставила горшок на место. — Я думала, что у меня есть план. Но стоит ему прикоснуться ко мне, как все мои романтические бредни воскресают… Ты меня понимаешь? — Мэри долго смотрела на горшок. — Конечно, нет. Ты всего лишь растение. И не знаешь, что такое секс. — Она судорожно вздохнула. — Счастливый ты, папоротник…
Проблема именно в этом, думала она. Я знаю о сексе все. Знаю, что может случиться между женщиной и мужчиной. Особенно таким опытным соблазнителем, как Майкл. А о том, чего мне не довелось испытать самой, читала в книгах и журналах. И все же приходилось скрепя сердце признать: настоящего грандиозного секса она не знала. То, что ей доводилось испытывать, в лучшем случае заслуживает оценки «посредственно».