Сеть наконец прибыла, и Мандас, в припадке гражданского мужества, оплатил расходы по ее доставке. На самом деле, сеть оказалась красно-белым ветроуказателем, какие встречаются на чужеземных авиационных площадках. Но кто среди родимогородцев смог бы отличить рыболовную сеть от метеорологического презерватива? И все население возрадовалось.
На следующее утро, на рассвете, в час, когда мокрые петухи заводят свои кря-кря-кря, все собрались на Центральной Площади. Быстро засыпали Водяную Яму грязью, черепицей и твердыми камнями. Естессно, дождь шел по-прежнему. Импортер призвал всех к воротам Города. Все туда потянулись. Столб, тросы и лебедка были готовы. Жан Набонид обнял сестру, пожал руку Бенедикту, Роберту, Фюльберу и Альбериху. Все. Он устроился в люльке, прикрепленной к концу столба[151]. Четверо юношей принялись за работу и установили столб; его высота составляла примерно семь лье (родимогородское лье равно примерно полутора метрам). Когда столб оказался в строго вертикальном положении, его закрепили. Толпа отошла, задумчиво. Элен осталась у подножия. Пьер, неистово заработавшись, не смог присутствовать на показухе.
Естессно, дождь прекратился не сразу. Сначала он лил так же обильно, как раньше, но, казалось, мочил меньше. Возможно, это была иллюзия, но все радовались. Элен подпитывала брата, протягивая ему на конце жерди витаминизировано пропитанную губку[152]. По прошествии некоторого времени Пьер представил статую. Знатные лица удивились, но Манюэль одобрил. Ее дотащили до Центральной Площади и водрузили рядом со столбом. На людей это произвело очень хорошее впечатление.
Впоследствии вода, вместо того чтобы низвергаться потоками, стала ниспадать поливами, как с вытрясаемого ковра. Потом как-то поднялся слабый ветерок, который стал дуть весьма постоянным образом. Удерживаемая этим дуновением сеть реяла и качалась на воздушных волнах. Пьер часто приходил на нее смотреть, это напоминало ему молодость. Ведь он вернулся из Чужеземного Города тридцать лет назад (родимогородский год не имеет эквивалента в других хронометрических системах). Он навечно посвятил себя скультуре, хотя время от времени занимался с Эвелиной любовью.
И вот однажды оказалось, что дождь заканчивается. Легкий ветерок, выполняя свою функцию, методично разгонял водяные капли. Показалось солнце, сначала влажное от пара, затем высыхающее на глазах. Легкий ветерок все поддувал и поддувал, вода с неба перестала литься. И тогда Жан воздержался от жизни, и ветер сник, и хорошая погода установилась окончательно. Стало даже очень жарко. Статуя начала плавиться, оседать, пока не превратилась в карамельный сгусток: в этой стране статуи долго не сохранялись. Раздробленные скультурные останки очутились на свалке, чуть позже туда же за ними последовал и обескураженный Пьер. Впоследствии его вдова еще не раз выходила замуж.
Тело Жана оставили сушиться на солнце[153]. Сочленение столба и мумии стали называть «душегон», позднее, по закону фонетической деградации, «тушегон» и, наконец, «тучегон». Элен, разочаровавшись в своих витаминизированно пропитанных, но отныне бесполезных губках, ушла на Знойные Холмы; по крайней мере, удалилась она в том направлении.
Позднее Жана нарекли Святым Жди-не-Жди (вероятно, потому, что, ожидая вод и отводя дожди — теперь это происходит постоянно, — он сидит наверху в своей сети и вряд ли когда-нибудь спустится на землю) и даже придумали в честь него специальный праздник. С утра раскалывают сосуды; пополудни пальцами имитируют рост растений (встречающихся все реже и реже); вечерний салют не вызывает никакой атмосферной пертурбации, так как погода установилась намертво. И общественность с превеликим удовлетворением полагает, что знает о том, что может, если пожелает и когда захочет, прекрасно понимая, зачем и почему, с преспокойной душой отменять или устанавливать погоду, хорошую погоду, навязчиво хорошую погоду-фикс[154].
151
В «Мистических рождениях» М. Илиаде рассказывает, что герои многих мифов залезают на вершину пальмы, чтобы подняться на небо.
152
Отсылка к Новому Завету: «После этого Иисус, зная, что уже все свершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоивши уксусом губку и наложивши на иссоп, поднесли к устам Его» (Ин. 19, 28–30).
153
Реминисценция темы в раннем тексте Кено: «А вы, осьминоги, даруйте нам эти звезды и страсти, что вы храните в пещерах Тихого океана, иначе земля развеется по небу, и на каждом аэролите, рожденном ее смертью, человек усохнет в чистом эфире» (Сюрреалистические тексты I. Полн. собр. соч. Библ. Плеяды, 1989, с. 990–991).
154
Кроме «автобиографического» обрамления (см. комм. к «Рыбам» /В файле — примечание № 1 —