— Что вы скажете на это, доктор Слейтер? — осведомился Холланд.
— Мистер Эзертон прав. Дублирование этой ячейки предусмотрено не было.
Эзертон не замедлил воспользоваться благоприятной возможностью:
— Интересно, почему же?
— Потому что нас в письменной форме заверили, что вероятность отказа данного компонента бесконечно мала; мы попросту не могли дублировать все цепи до единой — это было бы немыслимо дорого.
— Мистер Хинтон, далеко ли продвинулась экспертиза?
— Компьютер доставлен на испытательный стенд. К настоящему времени установлена неисправность одного логического звена.
— Стало быть, неисправность обнаружена в самом компьютере?
— Да, одна из цепей оказалась замкнутой, однако…
— Но вы уверяли, — прервал его Слейтер, — что этого произойти не может!
— Нет, это вы уверяли, что отказы отдельных блоков для вас несущественны, даже если они произойдут.
— Неправда! Я говорил лишь, что эта цепь резервируется, но только на непродолжительное время…
Вспыхнув от ярости, Хинтон выдернул из своей папки письмо:
— Вот! Вы сами пишете здесь — письмо от десятого августа, — что соглашаетесь на предложенные нами характеристики вычислительного устройства и что — я цитирую —
“внесете соответствующие изменения
в систему контроля”!
— Разве вы не помните, — взорвался Слейтер, — что мы обсуждали этот вопрос значительно позже и что именно вы уговаривали меня согласиться на компромисс? Вам хотелось тогда одного, чтобы…
— Господа, — строго произнес Холланд, — так мы с вами никогда не сдвинемся с места… — Слейтер и Хинтон пожирали друг друга глазами. — Предлагаю придерживаться точно установленных фактов. Продолжайте, профессор Старр.
— Мы моделируем самообучающуюся систему доктора Слейтера на нашем собственном компьютере. В программу намеренно вводятся разного рода ошибки с целью выяснить, какое воздействие это окажет на систему в целом. Через несколько дней я смогу представить вам более исчерпывающие сведения.
— Не понимаю, — проворчал Эзертон, — зачем это нужно, если вся идея зиждется на абстрактном теоретизировании.
Старр ответил спокойно, глядя куда-то вдаль; казалось, он обращается к самому себе:
— Полагаю, следует все же придерживаться цифр и фактов.
Эзертон покраснел и отвел глаза. Холланд обратился к Хинтону:
— Вы говорили, что одна из цепей оказалась замкнутой. Быть может, вы поясните?..
— Мы уже демонтировали часть цепей. Дефект обнаружился только в одной из них. По неизвестным пока причинам на ограниченном участке полностью разрушена изоляция…
Тем временем неподалеку, у себя в офисе, инспектор Том Майерс редактировал черновик доклада о несчастье в Айлуорте. Фразу:
“Первопричина катастрофы — потеря эталонного напряжения”
он заменил более развернутой:
“Первопричина катастрофы — потеря эталонного напряжения вследствие разрушения изоляции в контрольном блоке топливного насоса”.
Ближе к вечеру в баре “Красный лев” возле Уайтхолла собралась, как всегда, шумная орава чиновников, похожих друг на друга, словно капли воды. Они толкались у стойки, торопясь проглотить свои две порции виски перед броском на вокзал Ватерлоо и долгой поездкой домой к нудным женам — хозяйкам дорогих и унылых коттеджей и интерьеров, дурно скопированных с очередного номера журнала “Обсервер”.
Холланд сидел в одиночестве, тупо глядя в кружку с пивом и прикидывая, как убить предстоящий вечер. Давала себя знать язва. Подумалось, что свору экспертов, каждый из которых не хочет знать ничего, кроме собственных соображений, никакими средствами в узде не удержишь. День выдался на редкость утомительный — а все из-за этого извращенца Эзертона, только и мечтающего, как бы прижать к ногтю беднягу Слейтера.
— Напиваться в одиночку — вернейший способ ускорить собственную кончину…
Он поднял глаза и встретил дружелюбный и насмешливый взгляд Тома Майерса.
— Том! Рад тебя видеть, присаживайся, что будешь пить?
— Спасибо, я уже пропустил одну, а ты как?
— Мне хватит.
— Куда подевался твой неизменный оптимизм?
— Во всем виновата эта треклятая светофорная история.
— Ах да, я и забыл, ты же возглавляешь следственную комиссию!
— Угу.
— Так в чем же загвоздка?
— В экспертах.
Майерс сочувственно хмыкнул.
— На них надеешься, — продолжал Холланд, — что они проанализируют факты, а они ускользают, как тараканы. Ждешь от них каких-то разумных выводов, а они виляют, выжидают да время от времени каркают на своем фантастическом жаргоне звучит ах как солидно, но на деле каждый печется только о себе…
— Знакомая картина, — засмеялся Майерс. — Для начала они заявляют: “С одной стороны…” Можешь не сомневаться — ровно через две минуты последует: “С другой стороны”, а в конце концов: “Кто его знает…”
— Точно.
— А о чем спор? Кто он, злодей?
— Ты более или менее в курсе дела?
— Какое там, видел по телевидению, и только.
— Понимаешь; создатель системы считает, что подвел компьютер, специалист по компьютерам считает, что подвела система, а ученый-теоретик старается раздать всем сестрам по серьгам…
— А ты сам что думаешь?
— Отказал компьютер, это факт, по крайней мере отказал один из его узлов.
— Почему?
— Короткое замыкание в логической ячейке. Если верить технической характеристике, то эта ячейка вообще не могла отказать, а вот отказала. Разрушение изоляции. Странная история…
Майерс медленно опустил свою кружку на стол. На секунду задумался, потом повторил:
— Разрушение изоляции. Действительно странно, очень странно…
— Ты о чем?
— О разрушении изоляции. Тебе известно, что я сейчас расследую катастрофу в Айлуорте?
— Слышал.
— Мы еще не пришли к окончательным выводам — знаем, что загорелся двигатель, возможно, сорвалась лопатка турбинного вала, — но дело не в том. Контрольный блок, регулировавший питание одного из двигателей…
— При чем тут контрольный блок?
— А при том — блок взяли на завод для экспертизы и обнаружили, что его металлический корпус подвергся температурному воздействию порядка ста пятидесяти по Цельсию, — Майерс замолчал, видно было, что он напряженно о чем-то думает, — а на проводах внутри не осталось никаких следов изоляции!
— Сгорела?
— Да нет, для этого температура была недостаточно высока. Изоляция-то аминостиреновая, он теплоустойчивее тефлона. Чтобы аминостирен испарился, нужна температура не ниже трехсот…
Холланд нахмурился.
— Разница существенная. Давай при случае потолкуем об этом поподробнее.
Майерс поднял кружку с пивом.
— С удовольствием. Будь здоров!..
4
“Ну и педант”, — подумал Джеррард. Райт напоминал ему английских офицеров, какими их изображают в голливудских фильмах, — то же чопорное беспокойство по пустякам. Превосходный исполнитель, но не больше. Джеррард положительно не переваривал его.
— В высшей степени возможно, — разглагольствовал Райт, что это произошло от воздействия какого-либо растворителя. Повышение температуры не могло вызвать столь сильной деформации. Жара скорее привела бы к обугливанию по краям. Есть у нас полная уверенность, что никто не проливал никаких летучих жидкостей — ацетона или еще чего-нибудь — в непосредственной близости к роботу?
— Могу сослаться лишь на ручательство Эспайнела, — ответил Джеррард. — Человек он вполне толковый. Никому, кроме него, приближаться к роботу не разрешалось.
Райт улыбнулся слабой недоверчивой улыбкой.
— Может быть, и так, но это еще надо доказать…