Наездник выпрямился и внимательно поглядел на Эйю. На куртке у прибывшего блестели два украшения, оба из серебра. Первое изображало крылышки – понятно, знак курьера, посланца. Второе оказалось знаком клана Луны. Сам Эйя принадлежал к клану Тополиного Листа, но это ничего не значило – все эльфы Светлой Стороны были союзниками. Более того, воспользовавшись схроном клана Луны, Эйя попадал под его защиту и уже не мог так просто отмахнуться от его посланца.
Понимал это и курьер. Поэтому он ограничился кивком вместо приветствия и спросил:
– Ты один?
Отвечать требовалось сразу.
И Эйя не задумался ни на секунду:
– Один.
– Хорошо. – Курьер помолчал секунду, видимо обдумывая, о чем следует говорить с незнакомым воином другого клана. – Мы получили весть о тебе, но помочь можем очень немногим. Но сначала я хотел бы знать, что здесь создает такую сильную напряженность маны?
– Я думаю, эта книга, – ответил Эйя.
– Это твой трофей?
– Да.
– Это хорошо, – кивнул курьер. – Мне придется ее забрать, мне будет, что рассказать своим вождям.
Курьер распахнул сумку и сказал:
– Клади.
– До книги вполне можно дотрагиваться, – усмехнулся Эйя.
– Это ты так думаешь, – возразил курьер. – А мне об этом ничего не известно.
Эйя опустил книгу в сумку.
Курьер поставил сумку на землю, наклонился и произнес короткое заклинание. С легким шелестом в сумке раскрылось потайное отделение. Курьер вытащил оттуда светло-коричневый футляр длиной дюймов десять, который можно было принять за изящно отделанную палочку. Только зоркий глаз приметил бы небольшое утолщение-ободок посередине и тонкую щель – футляр разделялся на две части.
– Это тебе, – сказал курьер. – Большего мы не можем для тебя сделать. Когда исполнишь задуманное, дай нам знать.
– И как мне с этим поступить? – спросил Эйя, беря футляр.
– Подумай. Сейчас много отрядов орков стягиваются в долину Лонхейма. Нам все труднее становится сдерживать их продвижение. Даже небольшая помощь может оказаться весьма ценной. И не забывай – за такую иглу можно купить целую деревню.
– Я могу посетить ваш клан? – на всякий случай спросил Эйя, хотя знал ответ.
– Только после этого, – Курьер показал на футляр.
Эйя кивнул.
Курьер повесил сумку на плечо, подошел к «птице» и поднял ее. Затем он обернулся к Эйе и внимательно посмотрел на него.
– Удачи, – сказал Эйя.
– И я искренне желаю тебе удачи, – ответил курьер. – В других обстоятельствах я бы даже составил тебе компанию на твоем пути. Но сейчас мне надо спешить.
С этими словами он подошел к краю обрыва и, держа «птицу» перед собой, бросился в пропасть.
Когда «птица» набрала высоту и скрылась за склоном горы, листва тихо зашевелилась, и на свет показался карлик. Лицо его выражало крайнюю степень задумчивости пополам с досадой.
– Как ты думаешь, мы правильно поступили, что отдали ему книгу? – спросил Довлад.
– Книгу отдал я, – нахмурился Эйя.
– А я помог прочитать.
– Клан, который владеет убежищем, имеет право забрать у меня все, что сочтет нужным, – объяснил Эйя.
– А что посланец дал тебе взамен?
– Тебе незачем знать это.
– Ну и не надо, – обиделся карлик, – небось, какое-нибудь оружие…
– В каком-то смысле. И хватит об этом.
4. Месть
Долина реки пряталась в саване утреннего тумана. Он полз зыбкими полосами от деревьев – по склонам до самой воды. В предрассветном сумраке вода почти не просматривалась, особенно там, где вдоль берега стоял плотный, затемненный лес. Поднимаясь над высокими мрачными елями и лохматыми дубами, солнце заглядывало в эту долину не сразу, немного удлиняя ночь.
Если звуки и раздавались, то тихие и невнятные. Изредка налетавший порыв ветра шевелил скованную утренней прохладой листву, да от реки иногда доносились негромкие всплески. Это могла быть и рыба, и ондатра, и просто плеск невысоких волн у берега. На первый взгляд, это было необитаемое место.
Но внимательный глаз рассмотрел бы и кое-что другое. На гребне склона, под деревьями поднималась узкая струйка дыма, которая, сливаясь с туманом, оставалась почти незаметной. В густой листве кустарника скрывался шалаш, крытый еловыми ветками, а перед ним горел небольшой костер. У костра сидел Эйя. Покинув убежище, он так и не вышел ни к одному поселению, предпочитая жизнь лесного отшельника.