– Кто вы такой? – робко поинтересовалась сжавшаяся в уголке Надя, когда Тайпан поднялся в полный рост и стянул с мертвеца штаны. А потом и остальную одежду, более удобную для войны, нежели деловой костюм.
– Ты же знаешь: я – тот самый человек, которым тебя пугали в детстве, – ответил он. – Но давай пока обойдемся без вопросов. Главное, слушайся меня во всем, и я верну тебя назад в Шанхай.
– Это… правда?
– Да. Если только ты будешь выполнять мои приказы.
– Я… буду.
– Отлично. Тогда слушай первый приказ. Тут лежит еще два мертвеца. Найди того, который помельче, забери у него шмотки и тоже переоденься. Обувь оставь свою.
На ногах у Нади были стоптанные, но еще целые кроссовки, менять которые на что-то другое было непрактично.
– Хорошо. Как скажете, – кивнула девушка. И поднявшись на ноги, пошла осматривать тела Чифиря и Крюгера.
На мониторах уже сновали туда-сюда взбудораженные охранники. Переодевшись, Тайпан отправился вслед за Надей – собирать оружие. А когда собрал, подтащил к пульту все еще оглушенного Гришу. После чего приковал его наручниками к стеллажу с не подключенным – видимо, резервным, – оборудованием. Так, чтобы он не дотянулся до рабочих панелей управления и клавиатуры.
Но прежде чем приводить его в чувство, надо было сделать еще одно важное дело – связаться с Виталием и дать ему срочные указания.
– Тайпан, прием! Ты меня слышишь? – «ожили» динамики, когда Красный Посох почти разобрался, как связаться с постояльцем гостиницы отсюда напрямую. – Тайпан, ответь! Пора возобновить переговоры, тебе не кажется?
На крайний монитор выводилось изображение сразу с двадцати камер, отчего тот был поделен на двадцать «картинок». На одной из них появилась Гюрза, сидящая, вероятно, в холле, на центральном посту. Она и вызывала похитителя ее босса на разговор. Но у нее на мониторе изображение, кажется, отсутствовало, поскольку видеосвязь была односторонняя.
– Не сейчас! – ответил Тайпан, найдя нужный микрофон. – На переговоры нет времени. Я занят. Позже потолкуем.
– Какого черта! Что это значит – нет вре… – недовольство Гюрзы было оборвано на полуслове, когда ее собеседник вырубил звуковой канал. Изображение отключать не стал – не хотел терять главного врага из виду.
Вернувшись к гостиничной сети, Тайпан обнаружил, что может не только достучаться до Салаирова, но и подглядывать за ним через скрытые камеры у него в номере.
Виталий не спал, а лежал на кровати в одежде и курил. Возможно, планировал грядущую «маскировочную» оргию. А, может, вспоминал о дочери. Так или иначе, но утром праздно валяющийся в постели турист не вызывал подозрений.
Обращаться к нему по видеосвязи Красный Посох не рискнул, предпочтя обычный мессенджер. И, дабы сэкономить время, отправил Салаирову все новости и инструкции в одном сообщении.
«Это я. Человек, которым ты пугал в детстве свою дочь – написал ему Тайпан. – Есть новости. Плохие и хорошие. Плохие: сделка сорвалась, придется уходить по твоему сценарию, шумно и в спешке. Хорошие: твоя дочь у меня, она в порядке и у нас есть ценный заложник. Он же – наш обратный билет отсюда. Думаю, прорвемся. Что нужно от тебя: постарайся в течение часа добраться до места нашей первой встречи. Отправься на охоту, как вчера, только возьми квадроцикл. Выбери на въезде в угодье оружие помощнее. Засядь в развалинах, чтобы не отсвечивать. Будь там, пока мы не появимся. Не дергайся, старайся не вызывать подозрений. Пока на этом все. Действуй! До встречи!»
Пришедшее Виталию сообщение оповестило о себе звуковым сигналом. Салаиров вскочил с кровати, подбежал к ноутбуку, склонился над ним, быстро прочел весточку и ошарашено плюхнулся на стул. Затем прочел еще раз, глотнул воды прямо из графина и, взяв себя в руки, стал писать ответ:
«Я тебя понял. Сделаю все, как ты сказал. Оба берегите себя!»
«Будем стараться», – пообещал ему Тайпан, дав понять, что послание Виталия тоже дошло до адресата. Потом отключился от камер и убрал с экрана мессенджер. Не нужно, чтобы Надя раньше времени узнала о присутствии на острове отца. Она и так была на нервах, а эта новость уж точно не добавит ей спокойствия.
Красный Посох тоже взял в баре графин с водой, утолил жажду, а оставшуюся воду вылил Грише на голову.
Холодный душ быстро привел Робинзона в чувство. Еще до того, как на него упали последние капли, он затряс головой и начал отплевываться. А после купания уже дергался и бранился, пытаясь вырваться из наручников. И наверняка придавил бы себя стеллажом, будь тот полегче, а сам коротышка – крупнее и сильнее. Ну а так он напоминал угодившую в капкан крысу, разве что перегрызать себе конечность явно не собирался.