Затем Тайпан ударил прямой наводкой по двум головорезам, что кинулись в подвал. Первому из них повезло – он нырнул в лаз до того, как грянул выстрел. А вот последовавший за ним приятель не успел и заполучил пулю в крестец. Раздробив ему кости, она вышла из живота и разбросала по проходу ошметки его кишок.
Пятый заряд предназначался головорезу, укрывшемуся за рухнувшим козырьком, что прежде нависал над входом в подвал, но не выдержал упавших на него, бетонных обломков. Однако эта плита оказалась достаточно толстой и пуля не пробила ее насквозь.
Смекнув, что он защищен, «альбатрос» приподнял автомат над верхним краем плиты и открыл ответный огонь. А также стал кричать Грише, чтобы тот двигался к нему. Коротышка его услышал. И, перевернувшись на живот, действительно пополз к укрытию.
Головорез палил вслепую, но его очереди летели в правильном направлении. Стараясь не обращать на них внимание, Тайпан сменил пустой магазин на полный, затем прицелился поточнее и всадил следующую пулю в большую выбоину от первой. И со второй попытки пробил-таки плиту навылет.
Стрельба из-за нее тут же прекратилась. Красный Посох не видел, убил он врага или только ранил, но видел выпавший у того из рук и отлетевший в сторону автомат. Вряд ли этот «альбатрос» всего лишь притворялся, что его подстрелили. Хотя как знать – возможно, он залег неподвижно с пистолетом наготове и ждал, когда снайпер к нему приблизится. А помимо него в подвале скрывался еще один противник, который тоже не спешил показываться Тайпану на глаза.
Зато Гриша был вот он, весь как на ладони. Но убивать его в спину, да еще издали – нет, это стало бы чересчур щедрым милосердием, права на которое он лишился еще вчера.
Глава 30
Пока Тайпан выбирался из здания и шел к гостинице, Робинзон успел заползти за плиту и даже взял в руки автомат. Но занять оборону сил у него уже не хватило. Да он и не смог бы отстреливаться забинтованными руками. И когда каратель приблизился, коротышка лежал на спине, прижимая к груди оружие и тяжко дыша, как будто прополз не полдесятка шагов, а по меньшей мере сотню.
Заглянув за плиту, Тайпан всадил из автомата очередь в последнего подстреленного им врага, не став выяснять, притворялся тот мертвым или нет. Затем добил трех «альбатросов», которых пули «М99» задели вскользь и которые еще подавали признаки жизни. Остальных валяющихся на пандусе врагов достреливать не пришлось. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять – с такими ранами на теле люди живут очень недолго.
Засевший в подвале головорез продолжал вызывать беспокойство. Тем не менее он не предъявлял ультиматумов и не рвался защищать босса. Походило на то, что он умывал руки, не желая стоять на пути у карателя. Или же наоборот – затаился, собираясь пристрелить его из темноты, едва он покажется.
Тайпан не собирался проверять, что у беглеца на уме. Соваться в его убежище – тем более. Отобрав у Гриши автомат, каратель проверил, заряжен ли у того «подствольник». После чего выпустил гранату, но не внутрь подвала, а в край лаза. Этого хватило, чтобы взрыв по новой засыпал обломками дыру и застрявший в ней труп с вывороченными кишками.
Красный Посох осмотрелся. Он поднял много шума и бродящие в развалинах туристы не могли его не заметить. Но они, кажется, больше не горели желанием воевать и разбежались при первых же выстрелах. Сколько он ни приглядывался, так и не увидел поблизости никого, кто представлял бы для него угрозу, даже вероятную.
Приподняв Робинзона за грудки, Тайпан встряхнул его и прислонил лопатками к плите, а потом отступил и уселся напротив на обломок бетона. Так, чтобы плита в случае чего защитила и его тоже.
– Где Гюрза? – спросил он, когда коротышка пришел в себя и, открыв мутные глаза, понял, кто рядом с ним.
Тяжко сопя, Гриша решил ответить ему плевком. Да только не рассчитал силы и едва переплюнул себе через губу, отчего почти вся слюна осталась у него на подбородке.
– Где Гюрза? – повторил Тайпан.
– Пошел на хрен! – прохрипел Робинзон, утирая подбородок рукавом. – Встретимся в аду, паскуда! Там и потолкуем!
– А разве не заметно, что ты уже в аду? – Красный Посох покачал головой, достал нож и взял его за клинок так, чтобы он выступал из пальцев сантиметров на пять. Затем подступил к коротышке, схватил его свободной рукой за волосы, припер коленом к плите и, игнорируя раздавшиеся вопли, вырезал ему левый глаз. Грубо и быстро, успев раздавить при этом глазное яблоко.