Он попытался пролезть между бампером и углом кирпичной стены с обнажившимися пятнами грязно-серой штукатурки. Тщетно. Так он запачкает джинсы. Если он вернется домой без банки клубничного джема, вечно тоскливое лицо жены изменится. Алые губы, которые он когда-то так любил целовать, извергнут потоки ругани. У него поднимется давление, и грядущую ночь он проведет без сна. В принципе он мог обойти дом с торца, но для этого пришлось бы сделать крюк в лишние триста метров.
– Вы можете переставить машину? – прокричал он.
Задняя дверь распахнулась, хлынул поток яркого света. Пахнуло сигаретным дымом, коньяком и еще чем-то очень знакомым. Приглушенно играло радио. Виолончель выводила грустную мелодию под аккомпанемент рояля.
– Переставьте машину, пожалуйста! – сказал Леонид, а в голове вертелась глупая мысль. Откуда ему знаком этот запах? Так не должно пахнуть в больничном учреждении! Прошлой весной он отвозил жену в карете скорой помощи. Всю дорогу он держал ее за белую и пухлую руку, не отводя взгляда от светло-коричневой россыпи веснушек на тыльной стороне ее предплечья. Ее ладонь была влажной и холодной, а прерывистое дыхание отдавало ацетоном. Дежурный врач, молодой черноволосый парень, нетвердый в русском языке, сильно нервничал. Он не мог попасть иглой шприца в узкую полоску синей вены.
Запах ацетона врезался в память, а еще спирта, талька и специфический запах боли, не имеющий конкретного описания, воспринимаемый древним инстинктом. Широкая тень заслонила проем. Человек поправил пояс на голубом медицинском халате.
– Вы что-то сказали?
Он был широкоплечим, высоким и сильно горбился, – габариты фургона не были рассчитаны на его рост.
Леонид растерялся. Он уже пожалел, что постучал в фургон. Мог бы обойти дом. Невелика беда!
– Ваш водитель… – сказал он.
– Мой водитель? – Человек удивленно оглянулся. – Но здесь никого нет!
– Ваша машина перекрыла выход, – терпеливо объяснил Леонид.
Он понял, что оправдывается. Облик мужчины заставлял предположить наличие огромной физической силы, хотя врачебный халат скрывал очертания его фигуры. Энергия шла у него изнутри, свирепая, наполненная яростью и мощью. Так мог выглядеть пещерный человек, если бы он дожил до наших дней.
– Ага! – задумчиво сказал мужчина. – Я понял! Что же нам делать? Признаюсь, в мои планы не входила наша встреча! – Он словно размышлял вслух, не обращая внимания на мокнущего под дождем гражданина.
– Позвоните своему шоферу!
– Позвонить?! – Мужчина выглядел озадаченным. – Вы, в самом деле, думаете, что я это сделаю?
– Машина перекрыла выезд из двора, – устало сказал Леонид. – Сейчас вечер, будний день. Люди будут возвращаться с работы. Это странно, что пока я один здесь торчу!
– Странно… Я странен, а не странен кто же? – рассмеялся мужчина.
Он шагнул в сторону, и Леонид увидел носилки, сокрытые прежде широкой спиной незнакомца. Там лежала молодая женщина с марлевой повязкой на глазах. Женщина была обнажена, в пупке сверкнула золотая сережка, на лодыжке синела художественная татуировка: жирно начертанные иероглифы. Ногти покрывал ярко-алый лак, и такого же насыщенного красного цвета были ее губы. На внутренней части локтевого сгиба чернел катетер, впившийся в вену, как огромный паук. От него свисала тонкая трубка капельницы, в месте стыка с фиксатором медленно капала бесцветная жидкость. Все это Леонид увидел в одно краткое мгновение, – белую, покрытую мурашками кожу девушки, темные, окруженные ореолом соски, узкую полоску тщательно подбритых темных волос внизу живота. Кровь прилила к его лицу, ноги ослабли. Спасительный инстинкт подсказал решение, прежде чем он успел осмыслить увиденную картинку. Он побежал к подъезду, темнеющему в ста метрах. Угодил ногой в лужу, кроссовка намокла и отяжелела. Последний раз он бегал в армии, дряблые мышцы неохотно откликнулись на нагрузку. Он бежал не оглядываясь, но внутренним чутьем угадывал погоню. Навязчивый запах коснулся ноздрей. Что-то сладкое, наподобие лакрицы или карамели. Жена любила готовить выпечку. Когда она доставала из духовки пышущий жаром с подрумяненной корочкой пирог, сдоба источала похожий аромат. Спасительная дверь маячила совсем близко. Он на бегу выхватил из кармана ключи. Вспомнилось происхождение запаха. Восковые свечи. Так пахло в церкви, во время службы, куда они с женой изредка заходили полюбоваться сверкающими образами икон и послушать певчих. Леонид вдруг понял, что за ним никто не гонится. В пятидесяти метрах темнела детская песочница, поодаль были видны контуры игрушечного домика с резным петушком на крыше. В голове помутилось, липкий пот выступил на лбу. Сейчас он отключится! Пальцы нащупали в кармане смартфон, в ушах звенела навязчивая классическая мелодия. Леонид шагнул в подъезд, свет тусклой лампочки воссиял, будто в лицо ударил прожектор. Сознание человека померкло, и это произошло так легко, словно дуновение ветра задуло огонек свечи…