Сейчас он сомневался в правильности своего поступка, но время не имеет обратного течения. Часы на торпеде уазика замерли в форме устремляющейся вверх стрелы. Наступила полночь.
3
Дежурный РУВД находился в затруднительном положении. Странный гражданин обосновался в отделении с трех часов дня. Высокий, лет тридцати, упрямый взгляд карих глаз пустоту сверлит. Такие ребята своего добиваются! – решил лейтенант Малышев. Гражданин явился, волоча за собой громоздкий чемодан на колесиках вроде тех, что отдыхающие берут в отпуск. Он требовал возбуждения дела по факту пропажи его невесты, Авдеевой Марины Сергеевны, гражданки Великобритании. Вел себя дерзко, чем вывел из себя флегматичного дежурного. Малышев в приеме заявления отказал, так как с момента пропажи женщины прошло всего несколько часов, но на всякий случай исписанный аккуратным почерком лист бумаги спрятал в папку. Гражданин не стал спорить, а уселся на скамейку. Звонил служебный телефон, поступали сообщения с телетайпа, мирно жужжал факс, выплевывая рулоны бумаги. В дежурную часть входили сотрудники, обмениваясь короткими шутками. В начале двенадцатого ночи задержанный за бродяжничество уголовник, до того момента мирно спавший в застекленном обезьяннике, как называлась камера для временного содержания подозрительных лиц, протрезвел и начал орать благим матом. Малышеву пришлось отвести бродягу в камеру. Когда он проходил мимо гражданина, тот не отвел взгляда от безупречной гладкой стены, покрашенной в нейтрально зеленый цвет.
– Приходите послезавтра, у вас примут заявление, – сказал Малышев. – Таковы правила.
– Я мешаю? – спросил мужчина.
– Сиди, коли делать не черта! – буркнул лейтенант.
Через застекленное окно он увидел, как гражданин достал из сумки бутерброд с сыром и принялся жевать. Вкуса пищи он не чувствовал, а ел ради того, чтобы поддерживать силы.
Хлопнула дверь, вошел капитан Ермаков. Его брюки потемнели от воды, смуглое лицо было насуплено.
– Погода шепчет? – улыбнулся лейтенант, пожимая руку оперу.
Капитан искоса посмотрел на жующего человека.
– У тебя здесь филиал «Макдоналдса»?
– Парень невесту потерял. Ждал ее в Пулково. Собирались в свадебное путешествие или что-то в таком роде…
– Давно?
– Сегодня утром.
– Он здесь весь день торчит?
– С пятнадцати тридцати.
Малышев пододвинул лист бумаги, исписанный удивительно ровным четким почерком.
– Прям питерский Хаттико!
Ермаков пробежал глазами написанное.
– Пропавшая – Авдеева Марина Сергеевна?
– Так точно!
Капитан потер висок. К ночи разболелась голова, а пачку парацетамола он забыл в машине.
– Побеседую с ним…
– Зачем, товарищ капитан? – Малышев озадаченно посмотрел на опера. За полгода работы в органах он уяснил правило. Здесь ничего не делается просто так, ради того, чтобы время убить.
– Слышал что-нибудь про Сергея Авдеева?
– Никак нет…
– Человек-легенда! Мой отец работал с ним по делу похищения детей-индиго[3]. Я от старика слышал, что у Авдеева дочь проживает в Англии. Мамаша вышла замуж в конце девяностых, дочку увезла…
– Совпадение?
– Моя жена называет совпадения инструментом судьбы! – усмехнулся капитан.
Он вышел из дежурки, подошел к молодому человеку. Тот поднялся навстречу, придерживая ручку чемодана. Лейтенант с интересом наблюдал через окошко.
– Капитан Ермаков! – представился офицер.
– Андрей Редько. Я там все написал…
– У вас хороший почерк. Проходите!
Он открыл дверь в свой кабинет, снял мокрый плащ, повесил его на вешалку.
– Мое дежурство закончилось, гражданин Редько. Существует положение. Дела о розыске пропавших граждан принимаются на третьи сутки с момента последнего контакта.
– Я знаю… – Гражданин достал из бумажника квадратик бумаги и положил его на стол. – Можно просто Андрей. Не люблю свою фамилию.
– Как скажете…
Повинуясь профессиональной привычке вначале осмотреть предмет, а после задавать вопросы, капитан внимательно изучил кусок картонки. Это была обычная визитка, каких любая типография напечатает тысячами. Цвет светло-кремовый, ровный обрез по периметру. На лицевой стороне напечатана какая-то абракадабра. U+2649. На оборотной стороне черным шрифтом было написано: «Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть».
– Я могу оставить это себе? – спросил капитан.
На лице молодого человека отразилось смущение.