«Боевое чутье», так это называется? Канаме с пронзительной ясностью осознала, что не годится ему и в подметки.
Руки опустились; она не знала, что и думать. Как бы она ни старалась, Канаме не видела ровным счетом ничего подозрительного. Ничего. Здравомыслящий и добропорядочный голос в ее рассудке уверенно говорил, что с самого начала был прав — ее никто не преследует, все это было лишь самовнушением и манией преследования. Ей страстно захотелось послушаться его, выдохнуть и успокоиться.
Но можно ли забыть о том, что она — не обычный человек? О том, что в ее голове действительно прячутся непонятные и пугающие знания, которые представляют собой огромную ценность? Здесь не могло быть ошибки — это была жестокая реальность.
Безусловно, за ней кто-то наблюдал. Вполне вероятно, что и сейчас за ней следят. Зарыть голову в песок, подобно страусу? Нет.
Знакомая печальная мелодия донеслась до ее ушей со стороны музыкального магазинчика. Что-то из Дворака24, кажется, из «Нового Мира». Усталое солнце давно уже скатилось за неровные вершины гор — вот что означала эта музыка. Взглянув на часы, Канаме поняла, что уже почти девять часов вечера. Магазины скоро начнут закрываться.
Она оставила бутик. Все еще не зная, что делать дальше, бездумно побрела по оживленным улицам. Вокруг становилось все больше пьяных компаний и магазинов с опущенными жалюзи. До того, как город провалится в лихорадочный, беспокойный сон, оставалось еще много времени, но, не зная, куда идти, она чувствовала себя совершенно потерянной.
Оказавшись на циркульной площадке возле Хатико25, где толпы только-только начинали редеть, Канаме присела на скамейку, положив мягкую сумку на колени. Тяжело вздохнула. Отчаянный порыв, который подхватил ее и понес из дома несколько часов назад, иссяк, сменившись сонливостью и черной меланхолией.
Ведь и правда, как может обычная девчонка, школьница, рассчитывать перехитрить профессионального шпиона? Такие дурацкие шутки, как попытка смыться через черный ход, наверняка записаны в учебнике для шпионов на самой первой странице. Он элементарно мог предсказать ее действия.
Стоп… если подумать, не супермен же он? В такой толпе легко потерять след жертвы, будь ты хоть семи пядей во лбу и чемпионом ищеек. Мог ли он полагаться только на глаза… или он использовал какие-нибудь технические штучки?
...Передатчик? Радиомаячок?
Она не носила, конечно, тот кулон со встроенным маячком, который так неуклюже подарил ей Соске, и он теперь смирно лежал дома в ящичке. Но что, если что-то подобное прицепилось к ней против ее воли? Шпионский радиопередатчик, микроскопический настолько, чтобы быть совершенно незаметным. Изобретательно спрятанный… где?
Да, это было технически возможно. И если шпион так и поступил, то, что бы Канаме ни делала, она никак не сможет стряхнуть его с хвоста. Микроскопический передатчик радиусом действия метров сто или чуть больше сделать нетрудно.
Может быть, он спрятан в школьной сумке? В косметичке?.. Или замаскирован под зеркальце?
Прячется в швах ее школьной формы? В кошельке? А, может быть, вмонтирован в ее старенькие, но дорогие наручные часы? Или еще во что-то, что даже и в голову не придет проверять?
Конечно, если подумать, то у шпиона была масса возможностей помудрить над ее имуществом, когда она была в школе.
«Думай, думай...»
Не спешить и тщательно все обдумать — сейчас это могло быть ее единственным оружием.
Порыв промозглого сырого ветра промчался через Хатико, растрепав ее длинные волосы. Скоро уже ноябрь. В вечернем прогнозе погоды говорили, что температура упадет, будет холодно, как в декабре, и пройдет дождь. Неприятно оказаться на улице в такое время в одной школьной форме.
В этот момент над ухом раздался вкрадчивый голос:
— Девушка, вы выглядите такой одинокой!
Подняв голову, Канаме увидела перед собой мужчину лет сорока в деловом костюме. С виду — типичный худосочный клерк-саларимен. Галстук распущен, физиономия покраснела от выпивки. На губах — сальная и слегка неуверенная улыбка.
— Кого-то ждешь?
— Нет… — честно ответила она, занятая своими печальными мыслями. И тут же поняла, что была неправа — мужчина наклонился к ней и искательно заговорил:
— Вот как? Тогда почему бы нам не перекусить где-нибудь поблизости? Я угощаю.
— Я не голодна, — холодно ответила Канаме.
— Не хочешь? А как насчет выпить чего-нибудь? Я знаю тут милое местечко, там очень уютно.
— Спасибо, не пью.
— Понятно. Но ты выглядишь так одиноко и печально, что я просто не могу оставить тебя одну. Хорошо, алкоголь тебе еще нельзя, но почему бы тебе не рассказать, почему ты такая мрачная? Уверен, ты сразу почувствуешь себя лучше. Не бойся, у меня и в мыслях нет ничего такого.
Обманщик. На его лице было отчетливо написано, что он собирался проделать. Сладкими посулами увлечь одинокую школьницу с собой, немножко угостить, подпоить, если удастся, а потом завести в темное местечко и там сотворить с ней что-нибудь хентайное26. Такие гнусные типы уже не раз пытались подцепить ее, и Канаме умела профессионально посылать их подальше.
Она поглубже вздохнула, набирая воздуха в легкие, и уже собралась было выдать угрожающим голосом что-то вроде: «Проваливай, старый козел! Я занята, мне недосуг выслушивать разных извращенцев!», как вдруг…
Она остановилась.
В голове вспыхнул ослепительный свет. Сумасшедшая идея — но ведь и шпион не догадается, что она настолько ненормальная?!
— М-м? Так как?
Пристально взглянув ему в лицо, она серьезно проговорила:
— …Эй, дяденька. Прогуляемся до отеля?
21-е октября, 21:14 западно-тихоокеанского времени
неподалеку от побережья Филиппин
под водой, «Туатха де Данаан»
Кроме майора Калинина, старшего лейтенанта Крузо старшины Мао и сержанта Сагары в пустом конференц-зале находился один из бойцов ПРТ. Он был китайцем по происхождению, его фамилия была Ву. Он уже имел раньше опыт пилотирования бронероботов и сейчас переучивался на М9.
На одной из секций настенного дисплея шла программа новостей английского Би-Би-Си, которая была перехвачена и записана в течение предыдущего часа. На экране появилось изображение Гонконга, его знаменитого парка, расположенного над гаванью. Стоя под оранжевым светом уличного фонаря, репортер-европеец рассказывал профессионально быстрой скороговоркой:
— …Выдвинутые с обеих противоборствующих сторон войска все еще не делали никаких заявлений относительно местонахождения неизвестного бронеробота. Но мы наблюдаем, как все бесчисленные торговые центры закрылись, даже уличные торговцы прекратили свою бойкую торговлю. Монг Кок27 выглядит странно тихим…
В нижней части экрана возникли фотографии: с одной стороны камуфлированная бронемашина, настороженно поводящая стволом автоматической пушки, и, напротив, бронеробот противостоящей стороны типа РК-92. Возвышающийся бронированной колонной БР излучал настороженность и угрозу. Снимки прекрасно передавали напряженную и чреватую взрывом атмосферу, царившую на улицах города.
— Где капрал Янг?
— Сейчас будет, — ответила Мао. Не успела она договорить, как в помещение влетел Янг в потном и грязном танк-топе28 и с полотенцем на шее.
— Простите, опоздал! — задыхаясь, выпалил он.
— Все собрались. Давайте начинать, — деловито проговорил Крузо. Он обращался к четырем бойцам, сидевшим за столами перед ним. Возможно, это было совпадением, но все четверо — Мао, Янг, Ву и Соске — оказались азиатского происхождения. — Прошу вас, майор.
24
Антонин Дворак, чешский композитор. В его симфонии «Новый Мир», темы, сочиненные под впечатлением от индейских и негритянских напевов, сочетаются с типично чешскими мелодиями.
25
Памятник псу по имени Хатико. Расположен возле громадной станции пересадки метро и электричек Сибуя в Токио, где когда-то жил его хозяин. Пес привык провожать его на работу до станции и встречать. Когда хозяин ушел на войну, пес все равно каждый день приходил на станцию утром и вечером. Хозяин не вернулся, а Хатико в течение восьми лет терпеливо ждал его. Жители Токио воздвигли ему маленький бронзовый памятник на самой людной площади города, и ныне он служит напоминанием о цене верности и всеобщим местом встречи.
P. S. А совсем недавно его в очередной раз украли. На металлолом, очевидно. Вандалы, одно слово.
26
«Хентай» — по-японски «странный», «неприличный», «извращенный». В японской культуре (значительно менее пуританской, нежели европейская) таким термином обозначаются, в том числе и разные насилия и извращения — ловля и последующее щупальцевание несчастных японских школьниц, а также прочие ужасы. Впрочем, удовлетворять свои сексуальные фантазии с настоящими, а не нарисованными, школьницами похотливым извращенцам в Японии законом не запрещено — «возраст согласия» там установлен довольно низким, и столь позорное явление как «эндзё косай» — школьная проституция — там достаточно развито.