До двери ее спальни оставалось десять шагов.
Пистолет в шкафу. На верхней полке. В коробке из-под обуви. По-моему, он заряжен.
Ступив на середину коридора, она начала медленно пятиться к своей комнате, не сводя глаз с неподвижной тени. Я не стреляла из пистолета семь лет и уже не уверена, что еще помню, как это делается.
Пальцы нащупали дверную ручку, повернули ее, и Бет переступила порог спальни.
Тень в другом конце коридора не шевелилась.
Телефон или пистолет?
Легким не хватало воздуха. В глубине души Бет надеялась, что это лишь повторение одного из тех кошмаров, которые преследовали ее после смерти Уолтера.
Выпускать незнакомца из вида ей не хотелось, но без оружия она была бессильна. Бет повернулась, быстро шагнула к прикроватному столику и схватила трубку. Господи, нет. Линия молчала, а сотовый остался внизу, в сумочке. Она метнулась к шкафу и тут же услышала тяжелые шаги по коридору.
Дыхание сбилось.
Только не упади в обморок.
Привстав на цыпочки, Бет потянулась к верхней полке, зацепила ногтями коробку из-под обуви и сбросила крышку. Коробка с патронами была на месте, но пистолет исчез. У ее ног, на полу, валялись другие коробки – значит, он обыскал комнату, пока она была внизу.
Шаги остановились.
В доме стало тихо.
Бет затрясло. Ноги подкосились, и ей пришлось опуститься на пол, но мысль о детях заставила подняться. Она подошла к двери и выглянула в коридор.
Пусто.
– Я позвонила девять-один-один по сотовому! – крикнула Бет. – У меня в руках дробовик, и я не побоюсь им воспользоваться!
– Мам? – позвала Дженна.
– Дженна!
Ее дочь вышла в коридор из своей спальни в фланелевой ночнушке по колено длиной. Дженна была повыше матери и симпатичнее. Унаследовав от отца красоту и спортивное сложение, она упустила материнскую искренность.
– Мам, ты почему кричишь?
– Вернись в комнату и запри дверь!
– Что случилось?
– Быстро, черт бы тебя побрал!
Дженна расплакалась и, забежав в комнату, захлопнула дверь.
– Я не хочу в вас стрелять, но выстрелю! – крикнула Бет в темноту.
– Как ты выстрелишь, если у меня твой пистолет? – поинтересовался спокойный мужской голос.
Тень вышла из игровой комнаты и направилась к ней.
Бет щелкнула выключателем на стене.
В коридоре, резанув по глазам, вспыхнул свет. Обретя цвет и текстуру, тень стала человеком.
У него были длинные черные волосы, белое, белее, чем у фарфоровой куклы, лицо и улыбающиеся красные губы. На деревянных половицах остались следы его ботинок. Кровавые отпечатки. Пятна крови были и на его лице, на джинсах, на футболке с длинными рукавами.
Ужас лишил ее сил, и Бет опустилась на пол.
Лютер подошел ближе и остановился перед ней.
– Я не тронул твоих детей – и не трону, если ты будешь послушной.
В его правой руке Бет увидела нож с костяной рукояткой.
Очевидно, им недавно пользовались.
Неподалеку открылась дверь. Дженна высунула голову.
– Я в порядке, милая, – дрожащим голосом произнесла Бет. – Оставайся в своей комнате.
Лютер повернулся к девушке:
– Слушайся мать.
– Зачем вы это делаете? – расплакалась Дженна.
– Уйди в комнату! – завопила Бет.
– Что происходит?
– Уйди в комнату!
Дженна захлопнула и заперла дверь.
Бет снова повернулась к незнакомцу и увидела, что он сменил нож на дубинку.
– Повернись, – приказал Лютер. – Мне нужно видеть твой затылок.
– Зачем?
– Ударю этой штукой по затылку, чтобы не портить лицо.
– Не трогай моих детей.
– Повернись.
– Поклянись, что не тронешь…
Лютер схватил ее за волосы и ударил по затылку.
Глава 14
Согласно данным официального веб-сайта www.wafflehouse.com, тринадцать сотен заведений «Уоффл-хаус» на территории Соединенных Штатов совместно продают за двадцать четыре часа столько колбасных лепешек, что из этого мяса можно построить цилиндр высотой с Эмпайр-стейт-билдинг. И каждый год они продают столько полосок брайанского бекона, что ими можно было бы семь раз выложить путь от Атланты до Лос-Анджелеса. Припоминая эти любопытные факты, Лютер спускается с шоссе I-40 по съезду 151 в городе Стейтсвилл, Северная Каролина. Хотя часы и показывают 4:13, два заведения все же открыты. Первое – это круглосуточный «Супер Уолмарт» на его стороне подземного переезда, а второй – расчудесный «Уоффл-хаус»; нужно лишь свернуть налево у светофора и проехать двести ярдов по улице. Его яркий, светящийся знак бодро манит путника. Лютер улыбается. Давненько он не баловал себя посещением этого заведения.