Он снова открыл крышку и показал мне с полдюжины рычажков и кнопок в голове зайца.
— Этот заяц, — усмехнулся Николай Степанович, — бежит туда, куда ведет его курсоуказатель. А это, — Николай Степанович указал на какой-то рычажок, магнитный ориентир: нажмете кнопку, и заяц будет стремиться ко всем железным и стальным предметам, например к трактору или экскаватору, просто к лопате, воткнутой в землю. Вообще-то этот механизм, как вы сами понимаете, не обязательно должен иметь форму зверя. Это для примера.
Николай Степанович открыл другую крышку — на спине своего искусственного зайца. Там было довольно емкое вместилище.
— Этот милый зверек, которого не надо кормить и дрессировать, может доставить донесение, инструменты, любую мелкую посылку. Он бегает быстрее обыкновенного зайца и прыгает в три раза лучше, причем всегда, как кошка, падает на ноги. Главное, конечно, в источнике энергии: тут пружиной, как сами понимаете, не обойдешься. Но это особая статья…
— Почему же он такого странного цвета: яркооранжевый? — спросил я, чтобы хоть что-нибудь спросить. Я был серьезно удивлен тем, что рассказывал Николай Степанович, и не знал еще, верить мне ему или признать все это мистификацией.
— Чтобы был заметнее! — засмеялся Николай Степанович и поставил своего зайца на землю. — Думаю, пригодится не только геолого-разведчикам…
— Но что он может делать?
— Многое. Доставить газеты на полевой стан в колхозе. Притащить инструмент или запасную часть для остановившегося в поле трактора. Оказать срочную медицинскую помощь, то есть примчать аптечку и бинты. Вообще: заяц — на побегушках.
— А на охоте?
— Ну, сегодня он испытывается. Приучается к лесу и вообще к трудным условиям. Вот, например…
Николай Степанович вырвал листок из блокнота, написал карандашом: «Ребята! До смерти хочется курить. Пришлите папирос!» — и сунул записку в коробку на спине зайца. Затем он повернул его носом к противоположной сопке, отрегулировал рычажки и нажал пусковую кнопку.
Заяц мгновение помедлил, затем рванул как-то сразу с места, как бегун на старте, и помчался вниз по склону горы. Раза три он перевернулся кубарем, но каждый раз падал на ноги и, не переводя дыхания, которого у него не было, продолжал нестись среди стволов и камней. Я ожидал, что он налетит на первое же попавшееся дерево, но он огибал растущие деревья и перепрыгивал через лежачие.
— Миниатюрный локатор, — сказал Николай Степанович, угадав мои мысли. Обходит препятствия. Но курс выдерживает.
Оранжевое пятно мелькало уже у того края пади. Нам сверху хорошо была видна эта прыгающая машинка.
Но вот заяц, выскочив на поляну, сделал прыжок и вдруг исчез.
— Попал в яму, — сказал Николай Степанович.
— И, должно быть, глубокую, — добавил я. — Вашему косому оттуда не выбраться. А живой ушел бы.
«Представление» окончилась. Я посмотрел на Николая Степановича. Но он продолжал глядеть на то место, где так внезапно оборвался путь оранжевого пятнышка.
Прошло, должно быть, секунд пять, как вдруг заяц, вылетел откуда-то из-под земли наподобие ракеты и быстрыми скачками стал взбираться в гору.
— Накопление энергии, — пояснил Николай Степанович, не оборачиваясь ко мне. — Это, знаете, вроде постепенного закручивания пружины. Потом — прыжок четырех-пятикратной силы. Пришлось повозиться с этим механизмом. Не я один, целая группа работала. Вообще — это не самодвижущееся пресс-папье…
Охотники напротив нас уже заметили мчавшегося прямо на них оранжевого зайца. Из палатки стали вылезать люди. Видимо, там была поднята тревога.
«Это почище всех охотничьих историй, — подумал я. — которые, конечно, рассказывали сегодня и у того костра. И это лучше выдуманного Николаем Степановичем пресс-папье. Они примут зайца за привидение».
Но, наверное, был там еще кто-нибудь из сообщников, или, правильнее сказать, помощников, Николая Степановича, потому что очень скоро заяц примчался обратно, доставив требуемые папиросы. Он уткнулся с размаху в ружье, которое я прислонил к пню, и замер, как собака в стойке.
— Нюх на железо, — сказал Николай Степанович, — так обучен.
И он выключил механизм. В записках, которые были присланы вместе с папиросами, содержались замечания технического характера. По-видимому, испытание «зайца» было запланировано заранее, и вся наша «охота», возможно, была использована как подходящий для этого случай.
Затем мы присутствовали при великолепном солнечном закате; по сравнению с ним все чудеса светотехники, которыми я любовался в театрах, показались мне не заслуживающими внимания. Обсудив тысячу всяких вещей, мы легли спать, но очень скоро, как мне показалось, кто-то стал толкать меня в плечо.