День 18 ноября 1953 года прошло, а назначенный командующим операцией «Кастор» бригадный генерал Жилль все еще не мог дать сигнал к вылету. Ноябрь в этом году был, как исключение, очень негостеприимным месяцем – холодным, облачным и туманным. Жилль, специалист мобильной войны, которой ему очень не хватало, пока он как пленник сидел взаперти на базе На-Сан, до того, как его там сменил Бертей, ждал нового задания, в котором мог бы проявить свой полководческий талант. Часами он стоял у окна своего штабного домика и одним глазом смотрел на хмурое небо. Другой глаз он потерял в одном из предыдущих сражений. Его заменил стеклянный протез, но он мешал, и генерал с большим удовольствием носил его в кармане. Жилль так нервничал, что командиры находившихся в полной боевой готовности парашютных батальонов не отваживались даже обращаться к нему с вопросами.
20 ноября Жилль видел в Гиа-Ламе, как за два часа до рассвета взлетел самолет метеорологической разведки, оснащенный современными американскими приборами «Прайватир». Сегодня был последний срок для отсрочки проведения разработанной Наваром операции по причине плохой погоды. Жилль быстро решил подготовить одну «Дакоты» к вылету. С ним в самолет сели личный заместитель Наварра и еще несколько высокопоставленных офицеров. С рассветом, после того как Жилль в ярости разорвал в клочья бумажку с радиограммой от «Прайватира» о том, что вся долина Дьенбьенфу затянута туманом, «Дакота» взлетела над равниной: овальной, вытянутой в длину короной с острыми зубцами. Это были горные цепи высотой до семисот метров вокруг котла, сверху похожего на миску молочного супа.
Жилль решил не сдаваться так быстро. Только раннее утро, погода еще может измениться, знал он по опыту. Сначала он приказал машине лететь на север до Лай-Чау. После часа кружения над тускло-зеленой землей, с черными морщинами и блестящими в первых лучах солнца хребтами он, наконец-то, смог разглядеть через разрывы в тумане поселения в Дьенбьенфу: хижины на сваях и изгороди из бамбука и кактусов. Река Нам-Юм тоже была видна. Тут и там виднелись желтые высушенные рисовые поля, там в утренней росе стояли спелые колосья, и даже это мог уже видеть Жилль.
- Есть там ветер внизу? – спросил он летчиков.
- По моей оценке 3 метра в секунду, северо-восточный.
Этого Жиллю было достаточно. Ветер разгонит остатки тумана в долине. А парашютистам он при высадке не принесет вреда, разве что пару переломов. Посмотрим, как они справятся! Он повернулся к сидящему наискось от него радисту, посмотрел на часы и отдал приказ: – Радиограмма для Коньи. Погода проясняется. Вылет ровно через час.
Когда в Гиа-Ламе первая «Дакота» выкатывалась на взлетную полосу, было чуть позже восьми часов утра. Без огласки удалось получить у американцев еще дополнительно пару дюжин этих двухмоторных рабочих лошадок. Теперь в каждом самолете сидело по 20 солдат и четыре сержанта. Самолеты поднялись в небо, перестроились в длинную цепочку, с легкими бомбардировщиками В-26 по флангам. Они обеспечивали охранение, потому что истребители-бомбардировщики без подвесных баков хоть и могли долететь из Гиа-Лама до Дьенбьенфу и вернуться назад, но не могли барражировать там над целью хоть какое-то время, а обещанные американцами подвесные баки ожидались только через несколько дней.
Старт состоялся примерно в то же время, когда в Сайгоне генеральный секретарь Совета национальной обороны контр-адмирал Кабанье вошел в кабинет Наварра. Тот несколько рассеянно слушал высказывания Кабанье о мирных переговорах. Но Наварр не прерывал адмирала, проявляя вежливость.
Когда генеральный секретарь закончил, Наварр холодно сообщил ему, что как раз сейчас три батальона парашютистов высаживаются в Дьенбьенфу, у ворот к Лаосу. – Я создам там совсем новую военную ситуацию. Не позднее весны Франция сможет занять на переговорах самую выгодную позицию. Мы так поколотим Вьетминь, что разве что пара калек сможет добраться до стола переговоров.
Когда генерал Зиап получил сообщение о высадке французских парашютистов в Дьенбьенфу, ему пришлось принимать много сложных решений с учетом самых разных обстоятельств. У него была неспокойная ночь. Повсюду в свободных областях войска проводили перегруппировку или марши. Это было рискованным, с учетом того, что противник все еще располагал достаточно сильной авиацией. За последний месяц передвижения войск, правда, были уже не единственным мероприятием такого масштаба для будущего. Партия мобилизовала сотни тысяч добровольных помощников, мужчин и женщин, готовых в качестве носильщиков доставлять провиант и боеприпасы на будущие фронты. В тысячах мастерских изготавливалось и ремонтировалось оружие, снаряжались пулеметные ленты, повсюду переделывались велосипеды. Их оснащали крепежными ремнями и удлиняли руль, что позволяло перевозить тяжелые грузы. Для бездорожья в большинстве областей и при господстве противника в воздухе велосипед и спина Дан-Конга, добровольного носильщика, были самым надежным транспортным средством.