Народная армия в свою очередь перешла в наступление ночью с 1 на 2 апреля. Шли напряженные ближние бои, в ходе которых Народная армия, понимая намерения противника, постоянно меняла направления главных ударов.
Для французов это означало потери значительного числа своего личного состава и расход боеприпасов, которых и так уже не хватало. Поэтому 2 апреля им пришлось оставить укрепление «Франсуаз», находившееся западнее центра обороны, чтобы перебросить с него освободившиеся войска на левый берег. Так как расположенные к северу от «Франсуаз» укрепления «Югетт», окружавшие главную взлетную полосу, блокировали подходы к центру с севера, тоже частично уже находились в руках Народной армии, для защиты фланга у французов остались только пункты «Жюнон»/Клодин», расположенные дальше на юг.
На левом берегу перемещения войск сначала были в пользу французов. Им удалось укрепиться на половине холмаА-1, хотя между этим укреплением и берегом реки по-прежнему действовали части Народной армии.
За это время с неба к французам прибыло пополнение. Раз за разом самолеты сбрасывали солдат – всего два батальона парашютистов и добровольцев, набранных в разных подразделениях, были высажены прямо над центром Дьенбьенфу. Там они нашли хаос из траншей и блиндажей, в которых было трудно ориентироваться.
Полковник де Кастри в эти дни все реже показывался из своего бункера. Настроение у него было удручающим из-за массовых потерь и становившегося все более безысходным положения. Вместо него полковник Пьер Ланглэ, агрессивно-наступательный дух которого значительно подупал, организовывал сопротивление. Де Кастри предоставил ему свободу действий, не передавая командование официально, для чего ему понадобилось бы запросить разрешение Наварра.
Помимо удержания двух последних позиций на левом берегу Ланглэ своими постоянными мольбами о помощи добился от Ханоя отправки все большего количества самолетов, сбрасывавших бомбы и напалм на горные цепи на западе. Тем не менее, подавить действующую там тяжелую артиллерию вьетнамцев и нанести серьезный ущерб их тылам. Потери были велики, но подразделения повсюду, где это было возможно, прятались в глубоких пещерах в скалах. Для французских и американских летчиков небо над Дьенбьенфу становилось с каждым днем все опасней, потому что Народная армия стягивала на захваченные позиции много легких зенитных пушек и начала применять их уже в самом котле долины. Это внесло хаос даже в поставки грузов с помощью парашютов. Самолеты не могли уже подлетать, как раньше, с северного или северо-восточного направления на высоте, пригодной для точного сброса грузов, потому что попадали под сильный зенитный огонь, ведущийся с захваченного вьетнамцами форта «Югетт». Поэтому они выбирали другие маршруты и шли на большой высоте, что снижало точность сброса грузов.
Из-за этого тонны боеприпасов, оснащения и провизии опускались прямо на позиции Народной армии. Солдаты собирали грузы и доставляли их по ночам на срочно организованные распределительные пункты.
Гастон Жанвилль каждую ночь обращался к соотечественникам по мегафону. Он говорил, что лучше всего будет, если они прекратят сопротивление, тем более что предназначенные для них 105-мм снаряды уже давно попадают в руки Народной армии. – Приходите к нам, пока мы с благодарностью не пошлем эти снаряды к вам назад!
Перебежчики сообщали, что его и других агитаторов теперь слышно лучше, потому что патронов к пулеметам осталось так мало, то огонь ведется только по хорошо видимым целям. Но большинство французов все равно боится Вьетминя. Они думают, что их тут запытают до смерти, из мести за бесчисленные карательные экспедиции против мирного населения, которые французские войска проводили во Вьетнаме с первых дней войны.
Однажды де Кастри выяснил, что подразделения Народной армии спокойно занимаются теперь подготовкой к дальнейшим атакам на территории между левым берегом Нам-Юма и бывшими укреплениями «Доминик», потому что оставшиеся в «Доминик» очаги сопротивления могут лишь обороняться и неспособны на контратаки. Он настоял на том, чтобы перерезать путь к отходу пробившимся вплоть до речного берега подразделениям Вьетминя.
- Нас может спасти только атака! – заклинал он скептически настроенных офицеров своего штаба. Подполковник Ланглэ был единственным, кто выразил сомнения, когда услышал, что для контратаки нужно собрать войска, в частности, с последних еще существующих фортов «Югетт». Он заметил, что это означает практическую сдачу оборонительной системы и позволяет Вьетминю с севера – с направления уже лишенной в этом случае защиты ВПП – прорваться в центр крепости. Но де Кастри высокомерно стал его поучать, говоря, что на севере, мол, у противника нет достаточно сил, поэтому атака оттуда исключена. Так как Ланглэ не хотел открыто возражать своему начальнику, и он, в конце концов, поддержал идею контратаки.