Кенг откинулся назад и заснул. Нужно пользоваться каждой минутой для отдыха. Кто знает, что будет ночью.
Его разбудил оглушающий треск 37-мм зениток. С северо-запада в долину влетали три В-26. С них спрыгивали парашютисты. Кенга это не удивило. Радист Кванг До уже несколько дней назад слышал передаваемое французскими радиостанциями открытым текстом сообщение, что в Дьенбьенфу будут высажены части 1-го колониального парашютного батальона для усиления обороны: отдохнувшие солдаты с большим боевым опытом, решившие помочь своим товарищам в крепости. Теперь они прыгали с самолетов, маленькие черные точки, над которыми раскрывались белые парашюты.
Кенг видел, что многие сели на левом берегу. Он сомневался, что эти подкрепления смогут принести французам какую-то пользу. Разведчики сообщали, что там уже нет связного фронта, только отдельные бункера, солдаты в которых не решаются даже показываться на поверхность, если их не атакуют непосредственно. Народная армия за последние дни разработала новую тактику. Такие и без того потерянные очаги сопротивления не стоило штурмовать сразу. Нужно экономить силы. Их следует изолировать и изматывать длительным минометным обстрелом. Когда падет центр крепости, они сдадутся сами.
Один из В-26 внезапно, поднимаясь вверх, сделал крутой поворот и устремился прямо к горной цепи на востоке. Его левый мотор задымил. За дымом появилось пламя. Машина двигалась вперед, но слишком низко, чтобы перелететь через горы. И через пару секунд она с ярким взрывом врезалась в слабо поросшую лесом скалу.
Капитан Пуге, спрыгнувший с парашютом в первый раз в жизни, видел как взорвался В-26, второй пилот которого ему и другим еще пару секунд назад подал сигнал к прыжку. Теперь в разбитом самолете никто не выжил. Пуге, который заполз в наполовину заполненную водой воронку, потому что при посадке по нему откуда-то стреляли, не рискнул вылезать из нее сразу. Он еще не знал, куда попал, хотя за последние дни долго изучал карты и снятые с самолетов фотографии крепости. Но реальность была совсем не такой, как на фотографиях и картах в штабе главнокомандующего Наварра в Сайгоне, где Пуге несколько дней назад еще был личным адъютантом генерала.
Натиск Коньи, требовавшего послать новые подкрепления в Дьенбьенфу, был все-таки удовлетворен приказом Наварра о посылке туда 1-го колониального парашютного батальона. Пуге не входил в него. Он прибыл по личному приказу главнокомандующего с посланием к де Кастри, в котором говорилось, что его направление сюда нужно рассматривать как часть энергичного участия главнокомандующего в судьбе крепости.
Доберусь ли я еще к де Кастри живым? Пуге немного высунул голову, чтобы сориентироваться, как вдруг еще один снаряд взорвался на краю его воронки. Нет сомнения, его засекли. Но теперь он хотя бы смог видеть, что попал в центр когда-то входивших в «Элиан» позиций: сгнившие трупы, разрытая земля, брошенные предметы оборудования, вонючие лужи, агрессивные москиты, да еще и снайпер, ожидавший его в засаде. Через какое-то время Пуге начал тихо звать на помощь. Возможно, ему все-таки удастся обратить на себя внимание своих товарищей, которые должны лежать где-то поблизости. Они помогут ему выбраться. Но сначала никто не отзывался на его крики, хотя он кричал все громче и громче.
Группа, проходившая с наступлением темноты мимо его воронки, чуть не открыла огонь, когда его окликнули. Это были три бородатых, грязных легионера, мало похожих на солдат, направлявшихся к реке за водой. Уже много дней система очистки воды нигде не работала, и солдатам приходилось пользоваться грязно-желтым глинистым пойлом из реки Нам-Юм, если они не хотели умереть от жажды.
- Продолжай лежать, – мы заберем тебя при возвращении, – крикнул ему один из троих, после того как удостоверился, что Пуге не ранен. Нести его у них не было никакого желания.
Пуге стал проявлять нетерпение. С наступлением темноты стало холодать, а он промок до нитки после двух ливней во второй половине дня. Когда группа снова оказалась рядом с ним, в ней было уже два человека. Они тянули ржавые металлические баки с речной водой.
- Третьего зарезали марокканцы, – ворчливо объяснил один.
- Марокканцы?
Вместо ответа главный в группе, капрал-корсиканец, спросил Пуге: – Ты кто? Снабженец?
Когда он узнал, что в грязном комбинезоне перед ним был капитан, а к тому же адъютант главнокомандующего, он непонятливо покачал головой: – Зачем они послали тебя сюда? В наказание?
- Нет! для меня это не наказание, а честь, помочь вам в таком тяжелом положении!