В прежние времена операций с крупными блоками ценных бумаг Стейнхардт лично был знаком с брокерами, он мог на них рассчитывать даже во времена серьезного кризиса. Наконец, он был главным клиентом; они хотели поддерживать его бизнес. Но игра на европейском рынке облигаций была иной. Стейнхардт общался с брокерами, которые находились на расстоянии континента — анонимные голоса в различных часовых поясах. Европейские брокеры не знали Стейнхардта, а он не знал их. Когда наступил кризис ликвидности, они не захотели помочь Стейнхардту избавиться от его позиций.
Сидя за своим столом дугообразной формы, уставившись на семь мерцающих экранов компьютеров, Стейнхардт наблюдал за тем, как лопнул его фонд. У него возникло чувство отчаяния от того, что он не мог перевести дух, как будто он тонул21. Он мало ел и меньше спал. Известный своими вспыльчивыми бурными головомойками, теперь он пристрастился совещаться со своими главными заместителями шепотом за закрытыми дверями, в то время как его трейдеры сражались за то, чтобы избавиться от своих позиций. Трейдерам показалось, что, если они подождут, возникнут лучшие возможности для продажи. Но цены продолжали падать, как камни. Каждый искал ценового предложения от покупателя, но рынок, казалось, состоял целиком и полностью из продавцов.
Джон Латтанцио, испытанный в боях заместитель Стейнхардта, пришел в офис управления торговыми операциями с облигациями.
«Просто продавай их! — рявкнул Латтанцио. Не время было ждать лучшего предложения цены. — Просто продавай их!»
«Я не могу», — безжизненно ответил трейдер22.
Не видя другого выхода из положения, Стейнхардт принял решение продать свои облигации по любой цене, даже если это означало бы предложить такой вид скидок, который он раньше получал от продавцов блоков ценных бумаг. В конце четвертого дня пика продаж в начале марта его трейдеры продали европейских облигаций на 1 миллиард долларов23. Тем временем продолжалась битва за то, чтобы покинуть Японию и Канаду. Из канадского центрального банка периодически звонили и нервно спрашивали, закончили ли трейдеры Стейнхардта продавать24.
Стейнхардт попал в западню, которая станет широко известной на новых рынках с большой долей заемных средств. Он не смог почувствовать, когда торговля стала многолюдной. В мире, где требование брокерами маржи могло спровоцировать фонды, работавшие с большой долей заемных средств, к срочной продаже по сниженным ценам, выход был в том, чтобы избегать рынков, на которых были сконцентрированы игроки, работавшие с большой долей заемных средств. Оглядываясь на события 1994 года, Стейнхардт признал свою наивность: «Торговля европейскими облигациями была многолюдной, и на этот факт я не обратил совершенно никакого внимания», — признался он. Когда в конце марта страсти улеглись, капитал Стейнхардта уменьшился на 30 %. Около 1,3 миллиарда долларов капитала испарилось.
ЗА УНИЗИТЕЛЬНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ СТЕЙНХАРДТА вскоре последовал крах другого хеджевого фонда, надменной компании под названием Askin Capital management. Его управляющий, Дэвид Аскин, начал свой бизнес в славные дни 1993 года, создав портфель ипотечных ценных бумаг на сумму 2,5 миллиарда долларов. У Аскина было мало опыта в реальном управлении деньгами — он был финансовым аналитиком и торговцем. Но его коньком было то, что, как бывший руководитель ипотечных исследований в коммерческом банке Drexel Burnham Lambert, он мог делать деньги на ипотеке при любом финансовом климате.