У многочисленных конкурентов Renaissance есть свои причины отказаться от погони за призраками. Компьютер может отобрать фальшивые призраки, существующие только по воле случая и соответственно не имеющие никакой ценности для прогноза. Эрик Вепсик, ведущий авторитет по статистике в D. Е. Shaw, приводит пример из Суперкубка: раньше говорили, что, если выигрывала команда из Национальной футбольной лиги, рынок начинал расти. С точки зрения статистики такая взаимосвязь может существовать, но с точки зрения здравого смысла это простое совпадение. Из-за угрозы случайных корреляций, маскирующихся под смысловые сигналы, Вепсик высказал мысль, что торговать по статистическим показателям может быть опасно, если только это не подкреплено интуицией. В 1990-х, например, система D. Е. Shaw начала находить странные корреляции между несвязанными ранее акциями — кабельные компании, медиакомпании и фирмы, торгующие потребительской электроникой, казалось, все начали реагировать на какую-то новую необъяснимую силу. Основываясь только на этом наблюдении, команда Шоу была готова отклонить корреляции как статистическую случайность. Но как только фирма поняла, что совпадения основывались на интуиции — отражали технологическую эйфорию, охватившую все названные индустрии, — они сразу приобрели товарную ценность27. Более того, основанные на интуиции сигналы имели дальнейшее преимущество: если вы понимали, почему они работают, возможно, вы могли понять, почему они перестают работать, и имели больше шансов перестать торговать ими до того, как они выйдут за рамки полезных. Короче говоря, Вепсик утверждал, что простой поиск шаблонов — это лишь малая часть того, что делают D.E.Shaw, даже если фирма делает лишь часть этого.
И вновь это контрастирует с Renaissance. В то время как D. Е. Shaw выросли из статистического арбитража с акциями, уходя сильными корнями в фундаментальную интуицию, Renaissance выросли из технического товарного трейдинга, традиционно рассматривающего данные по ценам как преобладающие28. В то время как D. Е. Shaw нанимали молодых специалистов по биржевому анализу всех мастей, важные годы старта Renaissance были большей частью сформированы авторитетными криптографами и программистами переводческих систем — экспертами, специализирующимися в различении истинных и ложных призраков. Роберт Мерсер, как и Вепсик, был озабочен ложными корреляциями. «Если кто-то выдвинет теорию о влиянии на рынок фаз Венеры, мы потребуем серьезных подтверждений», — говорил он, и добавлял, что «некоторые сигналы, не основанные на интуиции, действительно работают». Действительно, именно неинтуитивные сигналы зачастую приносили Renaissance большую прибыль. «Сигналы, с помощью которых мы торговали без перерыва на протяжении пятнадцати лет, не имеют смысла, — объясняет Мерсер, — в противном случае их обнаружил бы кто-то еще»29.
К КОНЦУ 2000-Х ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ УСИЛИЯ Renaissance переросли арендованные на Лонг-Айленде площади в здании высокотехнологичного инкубатора. Саймонс перевел факультет в кампус со спортивным залом, освещенными теннисными кортами, прудом с золотыми рыбками и огромным застекленным потолком в холле, заливающим солнечным светом лестницу, отделанную сланцем. Место напоминало эксклюзивный центр научных исследований — удобный, сдержанный, идеально чистый, — а на одной из дверей антисептического коридора кто-то прикрепил статью под заголовком «Почему большинство опубликованных исследовательских находок ложны». Комнаты без окон, заставленные компьютерными серверами, охранялись сложными системами ключей, но самой поразительной чертой центра была его открытость. Там, где другие хедж-фонды возводили и укрепляли внутреннюю китайскую стену, строго дозируя доступ сотрудников к информации в попытке защитить секреты, атмосфера в Renaissance была совершенной другой. Ученые свободно бродили по коридорам, оглядываясь только из страха столкнуться с Питером Брауном, гоняющим на своем уницикле: на сложных поворотах были даже установлены зеркала, чтобы вовремя заметить приближающегося Брауна.