КОЛЛАПС AMARANTH ПОДТВЕРДИЛ, ЧТО ХЕДЖ-ФОНДЫ вступили на шаткую территорию. Их рост был слишком быстрым: под давлением необходимости действовать они предоставляли неопытным трейдерам свободу, которая вела к эффектным взрывам. Мультистратегический формат особенно обострял эту опасность. Ветераны, такие как Стэн Дракенмиллер или Луи Бекон, понимали риски, потому что торговали каждый день и были настроены избегать крупных потерь, так как их собственные сбережения и репутация были неразрывно связаны с компаниями, на которые они работали. Но структура новых альфа-фабрик была иной. Они верили в делегирование. Нельзя было надеяться, что босс крупного мультистратегического фонда будет экспертом всех идей своих трейдеров, особенно рискованных идей, тем более если быстрое приращение активов толкало на быструю адаптацию к новым стилям. И как только решения по рискам стали делегироваться вниз по цепи, мультистратегический фонд столкнулся с мягкой версией проблем поощрительного вознаграждения — чумой крупных банков и брокерских контор. Трейдеры хотят бонусы. Бонусы достигаются высокими ставками. Центральный отдел контроля рисков компании редко проверяет мастеров, окруженных аурой непобедимости. К моменту, когда Amaranth свернул свою деятельность, 6 миллиардов долларов в акциях его инвесторов вылетели в трубу, гораздо больше, чем раньше сжег Long-Term Capital.
И все же коллапс Amaranth не объясняет в полной мере те призывы к необходимости регулирования, что последовали за ним. Чарлз Гресли, председатель финансового комитета сената США, сетовал в письме к министру финансов Генри Полсону на то, что средние американцы оказывались все незащищеннее перед хедж-фондами через свои планы пенсионных накоплений. Он требовал объяснений, почему хедж-фондам позволено окружать себя такой секретностью. Но Amaranth раскрывал свои стратегии в ежемесячных отчетах перед инвесторами; по сути, именно недостаток секретности сделал его мишенью, когда рынок повернулся вспять. Опрос независимых экономистов, проведенный Wall Street Journal, выявил, что большинство высказывалось за более жесткий контроль над хедж-фондами, и одной из популярных регуляторных мер была обязательная регистрация в Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям. Что можно достичь такой регистрацией, оставалось не ясно. Американские налогоплательщики в результате провала Amaranth не пострадали: не случилось никакого круглосуточного кризисного совещания Федеральной резервной системы в Нью-Йорке, и никаких видимых повреждений финансовая система не получила. Пенсионные фонды, потерявшие деньги, были в ярости, но Amaranth представлял лишь малую часть их активов. Эффект от коллапса фонда был не больше, чем от плохого дня в S&P 500. По сути, рынок проучил Amaranth за его ошибки, причинив экономике минимальный вред. Никакой регуляторный хомут не сделал бы лучше25.
С момента гибели Long-Term Capital всех на Уолл-стрит волновал вопрос, какой хедж-фонд лопнет следующим. Теперь, когда это произошло, шрамы оказались едва заметны. Критики хедж-фондов продолжали переживать, что эти монстры заемного финансирования будут провоцировать систематические пожары — в конце концов так было с Long-Term Capital. Но то, как молниеносно Citadel выкупил портфель Amaranth, доказало, что у этой истории существует и другая сторона. Возможно, хедж-фонды будут иногда устраивать пожары. Но они же могут выступить и пожарными.
15 ОСЕДЛАТЬ ШТОРМ
Детство Дэниела Сэйдека было нелегким. Родился он в Ливане в 1968 году, годы обучения его были прерваны гражданской войной, а тело отмечено шрамами от выстрела и пролетевшего мимо куска металла. Из Ливана он перебрался во Францию, затем, в восемнадцать, решил осесть в Калифорнии, устроившись работать оператором бензоколонки, а какое-то время спустя стал продавать автомобили. Но к 2000 году его озарило. Он продавал «мерседесы» — много «мерседесов», продавал один за другим людям, занимавшимся ипотечным бизнесом. Обнаружив, что он может получить лицензию на продажу жилищных кредитов без каких-либо специальных курсов, Сэйдек погрузился в новое дело. Если бы он пожелал стать профессиональным парикмахером, ему бы пришлось набрать полторы тысячи часов практики, прежде чем получить государственный сертификат.