Крамер не мог угадать, где начнется следующий пожар. Но на периферии от субстандартной драмы количественные хедж-фонды начали испытывать трудности. Во второй половине июля компьютеризированные системы, торгующие акциями, работали уже не так хорошо, а некоторые даже теряли деньги. Анализируя проблему, квонты нашли камень преткновения. Дело было не в том, что новый риск затапливал сигналы покупки и продажи, прибыльно работающие годами; перестали работать сами сигналы. Квонты использовали программы, ставящие на инерционность цен на акции; программы, ставящие на то, что инерция изменит направление; программы, ставящие на то, что дешевые акции с низким отношением рыночной цены акции к чистой прибыли на одну акцию превзойдут дорогие акции26. Все эти ставки мгновенно потерпели фиаско. Где-то там, в торговой вселенной, один или, может, несколько квонтов ликвидировали свои холдинги из-за того, что потеряли деньги на ипотечных ставках и нуждались в наличности. Их вынужденные продажи настраивали цены против любого, кто имел сопоставимые портфели27.
В конце июля Майк Мендельсон, высокооплачиваемый квонт, прежде работавший в Goldman, решил, что пришло время срезать риски в его торговой книге. Теперь Мендельсон работал на AQR, инвестиционную компанию, основанную в 1998 году и управляющую капиталом в 10 миллиардов долларов через хедж-фонды и капиталом в 28 миллиардов долларов через традиционные фонды. Главный основатель AQR, Клиффорд Аснесс, сделал большой вклад в академическую литературу по ценовым аномалиям акций; запрограммировав свои компьютеры на выдаивание этих эффектов, он получал стабильный, некоррелированный доход и спал спокойно. Хотя потери AQR в конце июля были слишком скромны, чтобы обеспокоить кого-то еще, Мендельсон узнал, что еще один количественный фонд понес серьезные потери. Ошибочно перестраховавшись, он сократил заемный капитал. Затем в первых числах августа модель AQR снова заработала. Не важно, кто ликвидировал позиции квонта, теперь он должен был остановиться. Казалось, беда миновала.
В понедельник 6 августа Мендельсон провел несколько рутинных совещаний в офисе AQR, утилитарном помещении в безликом здании недалеко от станции «Гринвич». Ближе к полудню он пешком отправился в местную закусочную и, стоя в очереди, заглянул в свой BlackBerry, проверить, как идут дела у его фондов. Несколько секунд он не мог отвести взгляд от экрана. Все числа были красными и совсем не маленькими. За последние три часа AQR потерял десятки миллионов долларов28.
«Боже, это просто смешно, — про себя подумал Мендельсон». Кто-то где-то, должно быть, снижал долю заемного капитала, но в монстроподобных масштабах. Или, может, несколько квонтов одновременно давали поручительство? Как долго это могло продолжаться?
Одно Мендельсон знал четко — ему нужно срочно урезать заемный капитал. Если фонд располагает капиталом в 100 долларов для поддержания позиций на 800 долларов, пятипроцентная потеря оставит его с 60 долларами капитала и позициями на 760 долларов. Его заемный капитал взовьется с 8 к одному до более 12 к одному29. Если на следующий день случится еще одна пятипроцентная потеря, заемный капитал не просто вырастет на 50 %, он практически утроится, с 12 к одному до 33 к одному. Третий пятипроцентный спад возведет заемный капитал в бесконечную степень и выше, поскольку капитал фонда окажется отрицательным. Вернувшись в офис AQR, Мендельсон с коллегами набросал в блокноте гиперболическую кривую, показывающую возможный взлет заемного капитала. Единственным способом выжить было держать заемный капитал на более плоской левой стороне кривой. Если фонды AQR потеряют 5 %, им придется продать почти две пятых своих позиций для поддержания стабильности заемного капитала. В противном случае они войдут в смертельную спираль.
Тем временем версии этой драмы разворачивались в других количественных хедж-фондах. Большинство из них отличалось от Medallion Джима Саймонса: они торговали хорошо известными ценовыми аномалиями, а не экзотическими секретами. «Никакого Е = MC2 под колпаком», — как выразился Аснесс30. Даже Саймонс признался, что его крупный фонд для институциональных инвесторов торговал на сигналах, понятных другим: все читали одни и те же академические труды, использовали одни и те же данные и делали ставки одного рода, особенно по акциям с инерцией и ценностью31. В нормальное время это не имело значения: даже если армия фондов преследовала «ценность», существовали десятки способов оценить этот феномен и избежать сильного столпотворения. Но как бывает со всеми инвестиционными стратегиями, столпотворение приобрело смысл во время паники: продажи одного крупного фонда влекли за собой потери в других, особенно с тех пор, как количественные стратегии выросли достаточно для того, чтобы помыкать ценами32. Как только конкурирующие фонды начнут нести убытки, логика гиперболической кривой тоже вынудит их продавать. К полудню понедельника Мендельсон начал понимать, насколько плохо все может обернуться. Не только AQR будет должен продать огромную долю своих позиций для поддержания стабильности левереджа перед лицом изначальных потерь. Его соперники тоже будут продавать, и AQR придется бежать изо всех сил, чтобы остаться на месте, подгоняя других квонтов урезать размер своих портфелей.