6. Согласно воспоминаниям Сороса, это был обмен. (Интервью автора с Джорджем Соросом, 10 июня 2008.) Дракенмиллер подтверждает, что в то время он испытывал именно такие чувства, давая короткий комментарий по поводу описываемого в данном абзаце обмена. «Он не был королем трейдинга, а я был, и это было ужасно. Я думаю, что он мешал моим операциям, а я его. Нельзя, чтобы на одной кухне находились сразу два повара». (Интервью с Дракенмиллером.)
7. Этим коллегой был Роберт Джонсон, который пришел из компании Bankers Trust и стал партнером в компании Soros Fund Management в сентябре 1992 года. (Интервью автора с Робертом Джонсоном, 29 июля 2008.)
8. Данные о деятельности Quantum, представленные здесь, а также в других частях этой книги, включая график, приведенный в приложении, описывают тот доход, который получил бы инвестор, если бы повторно вложил свои средства в фонд. На практике не всем инвесторам разрешалось так поступать, потому что количество денег, вложенных в фонд Quantum, превышало сумму, которой он был способен управлять. Я благодарен бывшему главному администратору и управляющему директору Soros Fund Management Гэри Глэдштейну за то, что он предоставил мне полный объем данных о деятельности Quantum, а также пресс-секретарю Джорджа Сороса Майклу Вашону за данные о Soros Fund Management.
9. Сорос описывает авторитет Дракенмиллера в 1989 году: «Он действительно управлял процессом, и отношения между нами были достаточно хорошими для того, чтобы мы могли обсуждать различные темы и я мог высказывать свою точку зрения, но я не мешал ему заниматься его работой». (Интервью автора с Джорджем Соросом, 16 января 2008.) Затем еще: «Если наши взгляды различались, его мнение считалось главенствующим. У меня было право давать ему советы, я был как тренер футболиста или теннисиста». (Интервью с Соросом, 10 июня 2008.) Дракенмиллер также вспоминает: «Много раз возникали ситуации, когда он ставил под сомнение мои позиции и поэтому хотел, чтобы я их уменьшил, но я редко к нему прислушивался. Возможно, он просто меня испытывал». (Интервью с Дракенмиллером.)
10. Дракенмиллер вспоминает: «Мне не нравилась та публичность, которая окружала людей, работающих в компании Сороса. Я терпел ее, потому что мне казалось, что я делаю это ради благородной цели. Ему нужна была эта публичность в качестве платформы для осуществления филантропической деятельности. Я считал, что он занимается этим ради того, чтобы потешить свое самолюбие. Он пытался встречаться с лидерами государств, и ему нужна была платформа, которую, несомненно, давала ему публичность. Поэтому мне нравилась сама идея того, что он был публичным человеком, а я находился в его тени». (Интервью с Дракенмиллером.)
11. Дракенмиллер вспоминает: «Я исследую экономику, начиная буквально с самых азов, со смешных историй о компаниях, зная, что обеспечение жильем ведет к развитию розничной торговли, а розничная торговля ведет к затратам капитала. Я начинаю с простых сотрудников. Когда говоришь с сотрудниками компаний и с их руководством, то получаешь общую картину экономики. Я многому научился, работая в компании Сороса, но не тому, чему я ожидал научиться. Я так и не узнал, что заставляет курс иены или цены на бирже повышаться или понижаться. Великий дар Сороса заключался в том, что он умел пользоваться левериджем и знал, сколько денег нужно вложить, основываясь на соотношении риска и прибыли, а также на степени вашей убежденности. Он обладал некоторым чутьем в отношении евро и иены, но оно не было исключительным. И все же он был одним из величайших фондовых менеджеров, потому что умел пользоваться своими убеждениями. (То же интервью.)
12. По поводу «Алхимии» Дракенмиллер говорит: «Я так и не смог прочесть первую главу. Глава о валюте показалась мне интересной и довольно полезной… Большой дефицит бюджета действительно может стать причиной подорожания валюты, поскольку он вызывает повышение валютных курсов и поглощает капитал. В свое время такой подход был поистине уникальным, но за последующие пятнадцать-двадцать лет он стал до некоторой степени нормой». (То же интервью.)
13. Дракенмиллер вспоминает: «Все забывают, что за два или три первых дня курс немецкой марки сильно упал. Все думали, что «грязные деньги», хлынувшие из Восточной Германии, окажут негативное влияние на марку. Но у меня было другое мнение». (То же интервью.)