— Хочу. Накормить… — вякнула я, недоумевая, что предыдущая принцесса нашла в этом чахлике. Ему только Кощея играть в театре юного зрителя. Хотя, о вкусах не спорят… А может он больной? Тогда еще раз «фу!»
— Рой! — воскликнул тот, который пришел раньше, — Ты ли это?
— Бернар! Какая встреча! Мне кажется, ты перепутал расписание! Сегодня мой день! — заорал вновь прибывший.
— Сегодня нечетное число, а значит — мой день! — возмутился тот, кого звали Бернар, прикрываясь подушкой, — Мы с тобой как договаривались? По нечетным числам я первый…
У них тут что? Очередность ночей на неделе расписана? Караул!
— Сколько лет, сколько зим! Мы с тобой в одном замке живем, а видимся только здесь! Ты, я смотрю, поправился! — заявил Рой, радостно тыкая пальцем в висящее брюшко своего приятеля.
— Женился я, дочку месяц назад жена родила! А ты как там? Как твои двойняшки? — спросил Бернар, почесав подбородок, — Уже разговаривают?
— Еще как! Лопочут так, что не успокоишь! Все в женушку. У нее рот не закрывается, а еще эти сидят, или икают или болтают! — отозвался Рой, заворачиваясь в простыню, — Правда Руа приболела немного. Теперь переживаю, чтобы Рию не заразила! Как у тебя с жалованием? Исправно платят? Или как обычно?
— А с его платить — то? Казна пустая! Едва-едва концы с концами сводим. Жена теперь сына хочет! А я не знаю, как двух баб в будущем содержать. Платья, ленты, туфельки — это же ого-го сколько стоит! — вздохнул Бернар, присаживаясь на уголок кровати. Судя по его сосредоточенному лицу, бедняга уже представил себя кошельком на ножках, из которого прекрасная половина семьи ловко вытягивает денежку.
— А потом всякие проходимцы будут за дочкой увиваться! Ты ее в строгости воспитывай! Девушка не должна спать с кем попало. Они так быстро растут, что чихнуть не успеешь, а тут уже толпа из женихов нарисовалась! Так ладно, если бы честно жениться! Все под юбку залезть мечтают! — поделился своими соображениями, относительно методики воспитания девочек Кощей.
— Кхе-кхе… — осторожно прокашлялась я, чтобы обратить на себя внимание. Разговор двух примерных семьянинов выглядел бы совсем умильно, если бы они не были голыми и не находились в моей спальне.
— А можете обсудить последние новости где-нибудь в другом месте и в одетом виде? — улыбнулась я, показывая на дверь. Спорить с двумя взрослыми мужиками ночью у меня не было ни малейшего желания.
— А как же любовь? — поинтересовался Рой, глубоко вздыхая.
— Жену любить надо! — сказала я, проходя к двери и приоткрывая ее, — С вещами на выход, будьте так любезны! Завтра тоже можете не приходить.
— Хм… Так бы и сказала, что у тебя «эти» начались! — возмутился Бернар, натягивая на волосатое тело рубаху.
— Да нет у меня хм… «этих»… Точнее, я хотела сказать, что дело не в этих… Я просто хочу спать одна. Передайте остальным, кого увидите, если таковые есть, чтобы они не рассчитывали на любезность с моей стороны при ночных визитах. Всего хорошего! Женам привет, деткам тоже, — сказала я, осторожно выпихивая незадачливых любовников в коридор. С вещами на выход!
— То есть телохранители Вам не нужны? — уточнил Рой, натягивая задом наперед рубаху. Штаны все еще он сжимал в руках.
— Так вы телохранители? — удивилась я, глядя на этих молодчиков. Ох, рано встает охрана! А некоторые, судя по — всему даже не ложатся! Целый комплекс эскорт — услуг!
— Ну да! — почти хором ответили мне представители самой рискованной в мире профессии.
Хм… Я даже не знаю, что и ответить. Хорошая работа, ничего не сказать. Совмещают приятное с полезным. А жене суровым голосом говорят: «Дорогая, я пошел на смену! Мой долг защитить принцессу любой ценой!». И твердой поступью настоящего героя удалился в мои покои. Может быть, они по совместительству грелкой подрабатывают?
— А где Ваше оружие? — поинтересовалась я из чистого любопытства, не заметив при них ничего колющего и режущего, — Вдруг на меня нападут убийцы?
— Наше главное оружие — честь и достоинство! — отрапортовал Бернар, приложив свернутую комочком рубаху к своей волосатой груди. О! Я вижу! Вооружен до зубов и очень опасен! Не знаю, как на счет чести, но с таким достоинством я бы не рискнула вступать в схватку. «Уронили секьюрити на пол, оторвали честь и достоинство! Все равно его не брошу, потому, что он — настоящий профессионал! Пам пам пам трутутуду…» Энио Морриконе плачет в сторонке, украдкой вытирая слезы партитурой «Chi mai», — промелькнуло у меня в голове, но никакого сходства с мордоворотами из охраны вип-персон или ловкими агентами с именами, похожими на телефонные коды городов, я не обнаружила. Просто Тарапунька и Штепсель средневекового розлива. Вся надежда на то, что убийца умрет от смеха, или пока их будут бить, я успею убежать.