Всё недоверие старого хранителя мгновенно улетучилось, он спустился вниз с башни и подошёл к воину. Старик оценивающе взглянул на возмутителя своего спокойствия.
У воина был сильный торс, впрочем, как и у любого представителя его профессии; на вид ему было лет двадцать пять — тридцать. Лицо его имело немного угловатые формы, оно было покрыто чёрной щетиной, на губах отпечаталась жёсткость, а по подбородку было видно, что в него не раз прилетало. Чёрные длинные волосы ниспадали на его лицо. Но особо запоминающимися были его глаза — цвета холодного моря. От них сквозило льдом и решительностью.
— Так, стало быть, откуда путь держишь, Килан? — старик был уже изрядно навеселе и считал своего ночного гостя чуть ли не своим лучшим другом.
— Я странник, старик. Я нигде долго не задерживаюсь. Иду же я с юга, из города Ивора.
— О, у меня там как раз сестра живёт, та ещё карга. Чай, будет старше меня раза в два, а всё ещё строит из себя неписаную красавицу, курам на смех.
— Ну, так, женщины… — весело ухмыльнулся Килан.
— Ой, и не говори, друг, не говори, дурная тема… Так как там, в Иворе?
— Народ недоволен, налог подняли почти в два раза. Многие говорят, что Старый король совсем из ума выжил.
— Да, оно видится мне, недалеки эти разговоры от правды. Взять хотя бы эту башню: орки сюда чуть ли не каждый день наведываются, а король что? Как могли мы допустить, чтобы по нашей земле ходило это проклятое семя?
— Да уж, дело гнусное…
— Ты вот мне скажи… — перебил Килана хранитель. — Скажи, где ты научился так драться, и откуда у тебя Драконья сталь?
По лицу воина пробежала тень, от которой старика бросило в дрожь.
— Достался от отца, он же и научил сражаться, — холодно ответил странник.
По взгляду и тембру его голоса хранитель понял, что эту тему лучше не продолжать, и поэтому повёл беседу в другое русло. Они ещё с полчаса проговорили о всяких пустяках, а потом хмель срубил их окончательно, и они, уснули крепким сном.
Если бы в округе в это время рыскали разбойники, они непременно смогли бы застать их врасплох. Но, к счастью, ночь была тиха и безмятежна, и лишь только дикие птицы нарушали всеобщий покой своими криками.
Наутро старик проснулся в одиночестве, ночной гость пропал. Хранитель было подумал, а не приснилось ли ему всё это, но, увидев около стены два трупа, залитые запёкшейся чёрной кровью, живо отбросил эту мысль.
— Ну и диво, — только и проговорил он.
***
Днём в таверне было шумно. Слишком шумно. Из угла в угол носились две бойкие девчушки лет пятнадцати, только и успевая забирать грязную посуду. Корчмарь, заплывший жиром с ног до головы толстяк, гневно тряс двумя своими подбородками в сторону тех, кто ещё не расплатился. Люд — а, к слову сказать, публика здесь собралась самая разношёрстная — отвечал корчмарю отборной бранью, которой может ругаться только солдатня.
Пригород Тарога, хотя сложно назвать пригородом два полуразвалившихся здания, одно из которых и было нашим заведением (второе некогда принадлежало одному богатому придворному, но на Последней войне его убили, а дом впоследствии разграбили), славился разгульем, кутежом и убийствами. Тарог — старый военный форт, крепость, утопающая в грязи и гнилье. Когда-то она видала лучшие времена, сюда приезжал сам король. В Последней войне крепость была разрушена, в королевстве наступили тяжёлые времена, и поэтому финансирования на её восстановление никто не выделил. Вместо этого солдатам форта выдали лопаты и кирки, и приказ восстановить крепость — и они восстановили, и неважно, что после этого «восстановления» Тарог стал выглядеть ещё хуже. Войн не было, поэтому командование махнуло на всё рукой, а солдатам этой твердыни не оставалось ничего иного, кроме как надираться в стельку, да тискать гарнизонных девок.
Корчмарь лениво вертел головой из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить и не позволить какому-нибудь прощелыге выскочить из-за стола не заплатив. Неожиданно внимание зорких глаз толстяка упало на незнакомца, сидевшего в дальнем углу и спокойно попивающего яблочный херес.
Толстяк вытащил свои телеса из-за барной стойки, шевельнул боками и медленно, как корабль в тихую погоду, поплыл в сторону незнакомца.
— Здравствуйте, мсье, вы впервые в нашем заведении? — широчайшая улыбка озарила поросячью морду корчмаря.
— Да, милсдарь, в округе говорят, что у вас самое лучшее заведение по части выпивки на всём окраинном севере, — монотонно, не отвлекаясь от своего напитка, произнёс незнакомец.
Корчмарь уловил нотки сарказма в голосе незнакомца, но, не обратив на них внимания, просипел: