Селигманы, очевидно, заметили признаки грядущего спада раньше многих своих коллег-купцов. Возможно, их насторожило резкое сокращение поставок золота из Сан-Франциско в течение предыдущего года. Джозеф всегда советовал быть осторожным, и он достаточно обеспокоился состоянием экономики, чтобы ликвидировать спекулятивные инвестиции семьи и перевести их банковские вклады в золото и серебро, пока еще можно было это сделать.
Совокупность факторов вызвала панику 1857 года. Сокращение запасов золота напугало банки, заставив их повысить процентные ставки и сократить кредитование, а затем принять более радикальные меры. Тем временем реальность начала осенять инвесторов, которые ввязались в оргию железнодорожных и земельных спекуляций.
Решение Верховного суда по делу Дреда Скотта, принятое в марте 1857 года, также способствовало спаду. Этот далеко идущий вердикт признал недействительным Миссурийский компромисс, запрещавший рабство на большинстве западных территорий, приобретенных в результате Луизианской сделки. Это решение, которое приветствовали на Юге и осуждали на Севере, влило в хрупкую экономику дозу политической неопределенности в отношении будущего рабства и миграции на Запад, вызванной "Манифестом судьбы", которая привела к спекулятивному буму на земельных и железнодорожных акциях. Затем, в конце августа 1857 года, страховая и трастовая компания Ohio Life Insurance and Trust Company, книги которой были раздуты из-за плохих инвестиций, рухнула, спровоцировав бегство из банков. Роль компании из Цинциннати в возникновении экономического кризиса часто сравнивают с последствиями краха в 2008 году одного из самых известных американских инвестиционных банков - Lehman Brothers.
-
В то время как в своем офисе в пяти кварталах от него Джозеф Селигман запечатывал золото и серебро в ящики, чтобы переждать финансовый крах, который, по его мнению, был неминуем, Эмануэль Леман пытался запустить новое северное предприятие, чтобы дополнить южную компанию Lehman Brothers.
После того как Генри умер от желтой лихорадки, его вдова и четверо детей переехали в Нью-Йорк, и Эмануэль присоединился к ним в 1857 году, поселившись в доме на Второй улице, 120.
Компании Lehman Brothers все больше требовалось присутствие на севере, чтобы поддерживать расширяющиеся меркантильные амбиции фирмы. Из Нью-Йорка Эмануэль мог закупать товары для их магазина сухих товаров и организовывать их доставку в Монтгомери. Он также мог заниматься их растущим хлопковым бизнесом. Хотя сам товар выращивался на Юге, Нью-Йорк был центром этой индустрии. Через него проходили основные морские пути в европейские порты, такие как Ливерпуль, через который шла большая часть британского импорта хлопка из Соединенных Штатов. Будучи финансовой столицей страны, Нью-Йорк был также домом для банков и страховых компаний, которые занимались финансированием и снижали риски, связанные с торговлей хлопком.
Там, где однажды Lehman Brothers займет сверкающий тридцатидвухэтажный небоскреб на Пятой авеню (штаб-квартира, в которой она будет располагаться с 1980 года), посетители первого офиса Эмануэля Лемана в Нью-Йорке, на улице Либерти, 119, обнаружили бы ничем не примечательную витрину с рекламой выпивки и сигар.
Летом 1857 года Эмануэль заключил партнерство с двадцативосьмилетним баварским иммигрантом Мозесом Ферстом, который работал в компании его отца по производству сигар на Гранд-стрит. Компания Lehman & Ferst рекламировала себя как импортера и производителя прекрасных сигар, а также занималась продажей вина и ликеров. Помимо снабжения магазина Леманов в Монтгомери, у фирмы были клиенты по всему Югу.
Эмануэль выбрал самое неудачное время. Партнеры только открыли свой бизнес, когда бурно развивающаяся экономика страны пошла на спад.
Эмануэль первоначально вложил 10 000 долларов в компанию Lehman & Ferst, которая впоследствии потеряла деньги из-за серии "неудачных сделок", отмечает R.G. Dun & Co. Убытки и неспокойное экономическое положение страны, должно быть, напугали старшего брата Лемана, который всегда видел впереди финансовый крах. Однако он держался, и партнеры сумели оправиться от первых потерь, удвоив стоимость своего бизнеса до 25 000 долларов. "Дом стоит хорошо", - сообщала компания R.G. Dun & Co. в 1859 году, отмечая, что Эмануэль планирует поездку на юг, "чтобы завести новые знакомства и расширить свой бизнес".