Леман Дюрр поддерживал тесные связи с официальными лицами Конфедерации, и фирма вела значительный бизнес с правительством повстанцев, которое было одним из крупнейших покупателей хлопка. Конфедерация закупала и накапливала огромное количество урожая, который она использовала для обеспечения облигаций, выпущенных в Европе для финансирования военных действий. (Инвесторы могли выкупить свои облигации за тюки; загвоздка для держателей облигаций за границей заключалась в том, что они должны были вывезти свой хлопок с Юга). Правительство Конфедерации хранило тысячи тюков хлопка на складе в Алабаме, в один год заплатив Леману Дюрру почти 26 000 долларов за хранение.
Хлопок был лишь одним из аспектов обширных деловых отношений Майера с правительством Юга, которое также заключало контракты с Lehman Brothers. Леманы поставляли Конфедеративным Штатам Америки сотни фунтов риса и кофе, тысячи шерстяных зимних шапок и десятки тысяч ярдов ткани - от фланели до оснабурга, грубого материала, используемого для пошива курток, - для использования в униформе. В общей сложности контракты братьев с Конфедерацией, а также контракты с казначеями отдельных южных штатов составили более 200 000 долларов.
Хотя Леманы всегда держались за общий меркантильный бизнес, основанный Генри, создание компании Lehman Durr ускорило их переход к производству хлопка. Примерно в то время, когда Майер и Джон Дюрр объединили свои усилия, Эмануэль прекратил сотрудничество с Мозесом Ферстом. Теперь отец двух маленьких сыновей - Милтона, родившегося в 1860 году, и Филипа, который появился на свет в следующем году, - Эмануэль и его молодая семья провели большую часть военных лет за границей. Он ездил домой в Баварию и посещал Англию. В условиях, когда связь и торговля между Нью-Йорком и Монтгомери были практически прерваны, Лондон и Ливерпуль, где у братьев были родственные связи, становились все более важными для выживания Lehman Brothers.
Занимаясь хлопковым бизнесом в Европе, Эмануэль также пытался продать облигации Конфедерации. В то время как он объезжал Лондон, заходя в банковские офисы, чтобы продать южные банкноты, его коллега, нью-йоркский торговец, которого он хорошо знал, продавал британским инвесторам ценные бумаги Союза. Для Джозефа Селигмана, как и для его коллеги из Конфедерации , военные годы оказались на удивление прибыльными.
-
20 апреля 1861 года нью-йоркская площадь Юнион-сквер представляла собой море красных, белых и синих цветов. Флаг Соединенных Штатов развевался на крышах домов и свисал с подоконников окон, заполненных зрителями. Мужчины прикалывали национальные цвета к своим шляпам и лацканам, а женщины прикрепляли к чепцам ленты с узелками. В тот день на площади и прилегающих улицах собралось более ста тысяч человек.
Прошла почти неделя после захвата форта Самтер войсками Конфедерации, и группа видных ньюйоркцев, включая Джозефа Селигмана, организовала массовый митинг в поддержку Союза. На мероприятии присутствовал майор Роберт Андерсон, чья защита гарнизона Союза в условиях значительного превосходства в численности превратила его в национальную знаменитость. Он привез с собой изрешеченный пулями флаг, который развевался на форте во время битвы; теперь он развевается над бронзовой статуей Джорджа Вашингтона в центре парка. Джон Дикс, бывший сенатор США, недавно принявший командование ополчением штата Нью-Йорк, председательствовал на мероприятии. Он осудил "эти посягательства на все, что нам дорого" и обратил внимание толпы на флаг, заявив, что "его изорванное состояние свидетельствует об отчаянной обороне", предпринятой Андерсоном и солдатами под его командованием.
"Время действовать, - сказал он, - пришло".
Пять дней спустя Джозеф был настолько опьянен просоюзническим пылом, что когда его жена родила их третьего сына, он назвал мальчика Эдвином Робертом Андерсоном в честь военного героя. (Джозеф имел привычку называть своих сыновей в честь знаменитых людей, этой практике в меньшей степени следовали его братья. Помимо Эдвина, среди девяти детей Джозефа были Джордж Вашингтон, Исаак Ньютон и Альфред Линкольн).
Война поставила перед Селигманами новые задачи и открыла новые возможности. Она нарушила бизнес и подкосила рынки иностранной валюты и золота, но быстрая военная мобилизация также предоставила братьям нового крупного клиента - федеральное правительство. Когда началась война, армия США насчитывала около шестнадцати тысяч кадровых солдат (некоторые из них присоединились к армии Конфедерации). Прислушавшись к призыву Линкольна о наборе добровольцев, сотни тысяч человек влились в ее ряды в последующие месяцы. Обеспечение раздувающейся армии вызвало свою собственную разновидность золотой лихорадки, так как правительство Севера спешно и иногда бессистемно раздавало контракты на обмундирование, продовольствие, оружие и другие предметы снабжения.