– Таняша! – закричала Рита. – Посмотри, сюрприз!
Я вышла в прихожую и увидела Деда Мороза, одетого в ярко-красный халат с белым воротником из ваты, щедро посыпанным блестками. На голове у сказочного персонажа сидела симпатичная ушанка, а вот на ногах, вместо положенных валенок, были обычные ботинки. Один шнурок развязался, и его конец испачкался в чем-то желто-синем, вероятно, Дедуля наступил в краску.
– Здравствуйте, девочки, – картаво и невнятно зачастил он, – вы себя хорошо вели? Получите подарок, съешьте сразу, не храните, а то он исполнится.
В конце декабря Дед Мороз и Снегурочка самые ходовые персонажи, поэтому фирмы нанимают кого ни попадя, включая даже косноязычных и любящих выпить артистов.
– Исполнится? – переспросила я. – Съесть, а то исполнится?
– Букву «л» я плохо произношу, – признался гость, – получается «л». Вместо «лыба» говорю «лыба». Понятно?
– Ясно, – кивнула я, – презент Рита должна быстро слопать, иначе он испортится.
– От кого подарочек? – поинтересовалась Митрофанова.
Дедушка Мороз затоптался на месте, постоянно наступая на волочащийся шнурок.
– Пару дней назад ты мне помогла, подобрала меня на улице.
– Господи! – подпрыгнула Митрофанова. – Николай! Тебя не узнать!
– Я подрабатываю волшебником, – загундосил мужик, – хорошая сезонная прибавка к зарплате. Получил заказ в твоем доме, подъехал к подъезду и сообразил: ба, здесь же Маргарита проживает. Ну и купил тебе по соседству небольшой подарок. Угощайся. И еще раз огромное спасибо.
– Раздевайся, – радушно предложила Митрофанова, – чайку попьем.
– Не могу, – отказался Николай, – до полуночи мне надо двадцать заказов выполнить, сегодня самый «сенокос», завтра тридцать первое.
Когда Рита захлопнула за Дедушкой дверь, она азартно воскликнула:
– Пошли!
Мы вернулись в кухню, Ритуля водрузила коробку на стол, развязала розовую ленту, сняла крышку и взвизгнула:
– Смотри! Пирожные из «Кофегурмании»!
Я невольно проглотила слюну. Из коробки призывно сверкали глазурью и кремом восхитительные бисквитики. Уж поверьте мне, профессиональному поедателю десертов, нигде в Москве не делают таких вкусных тортиков, как в «Кофегурмании». В особенности я люблю, нет, обожаю, карамельное безумие с глазированной вишней. И вот оно находится прямо передо мной.
– С ума сойти! – прошептала Рита. – Сейчас умру от вожделения! Он купил десять штук, все разные!
– Кто такой Николай? – спросила я, поедая взглядом десерт.
Митрофанова сняла пальцем с края коробки каплю прилипшего крема, облизала его и простонала:
– М-м-м, кофейный!
Кофейный! Даже не могу сообразить, он нравится мне больше карамельного или почти так же?
Рита потрясла головой:
– Теряю рассудок возле этих пирожных. С Николаем я познакомилась случайно, два дня назад. Торопилась домой от метро, вижу, на тротуаре лежит мужик. Народ мимо бежит, никто не останавливается, а мне он напомнил Пашку, вот я и притормозила, стала его тормошить. Выяснилось, что Николай диабетик, у него случилась кома… гипо… гико… лей…
– Гипогликемическая кома, – подсказала я, – весьма опасная штука, резкое снижение сахара в крови может привести к летальному исходу.
– Точно! – кивнула Рита. – Он так и прошептал, попросил положить ему в рот кусок сахара или белого хлеба. А у меня с собой килограмм рафинада был, только что его купила.
– Повезло Николаю, – вздохнула я, – мог элементарно замерзнуть, на улице-то декабрь, правда, особо не холодно, но валяться на тротуаре не следует.
– Я подумала о том же, – подхватила Митрофанова, – благо это почти у нашего подъезда произошло. Привела Николая в квартиру, напоила чаем.
– Следовало вызвать «Скорую», – перебила я Риту.
– Он отказался, сказал, сам виноват, не позавтракал нормально, лекарство принять забыл, – зачастила соседка, – посидел часок и ушел. А сегодня приволок пирожные.
– Очень мило, – одобрила я, – пустячок, а приятно.
– Ты, конечно, хочешь карамельное? – сверкнула глазами Рита.
– Я пытаюсь похудеть, – слабо засопротивлялась я, – вчера пила один кефир.
– Карамельное, – тоном змея-искусителя повторила Митрофанова, – м-м-м, как оно пахнет! На дворе Новый год, потом фигуру отшлифуешь!
Я заколебалась:
– Советуешь наплевать на диету?
– Конечно, – убежденно воскликнула соседка, – вот кладу тебе на тарелочку любимое, а я полакомлюсь яблочным. Ай да Николай! Не пожалел денег, купил десять штук, все разные.
Увы, человек слаб. Я в одну минуту слопала пирожное и горестно вздохнула, оно слишком быстро закончилось. Митрофанова же не спешила, с упоением нюхала бисквит с яблоками и приговаривала:
– Не буду торопиться, наслажусь ароматом и только потом откушу. Таняш, бери еще кофейное.
Я хотела поблагодарить хозяйку, но язык неожиданно начал неметь.
– Здорово, что Николай получил заказ в нашем подъезде! – продолжала радоваться Рита. – Смерть диете!
Свет в моих глазах стал меркнуть, последнее, что я помню, было ощущение удивления, испытанное мною при словах Митрофановой…
В нос ударил резкий запах тухлого мяса, я открыла очи и чуть не закричала от боли, голова разваливалась на части, из желудка поднималась омерзительная тошнота, комната вращалась вокруг меня, словно безумная карусель. Лица коснулся кусок ваты, издающий вонь.
Я отпихнула чью-то руку:
– Нет! Только не нашатырный спирт.
– Тань! – донесся будто издалека хорошо знакомый голос. – Очнись!
Я с трудом села, прищурилась и спросила:
– Что случилось?
В поле зрения нарисовался Павел, муж Митрофановой.
– То же самое я хотел спросить у тебя. Вернулся домой, входная дверь не заперта, в квартире погром, а вы с Риткой на полу храпите.
Я оглянулась по сторонам. Еще недавно аккуратно убранная кухня и объединенная с ней гостиная сейчас походили на поле битвы, спешно покинутое неприятелем. Посуда из буфета переместилась на пол и превратилась в груду осколков, табуретки были перевернуты, и у них откручены ножки, холодильник открыт, продукты высыпаны на подоконник, в раковину вывалены гречка, рис и макароны из стеклянных банок, ранее красовавшихся на полочке возле плиты, кружки, из которых мы с Ритой пили чай, перевернуты, сахарница лежит на боку. В гостиной «пейзаж» выглядел не лучше, из стенки вытряхнули книги, в основном детективы Милады Смоляковой, постельное белье, полотенца, скатерти.
– Мамочка! – заголосила Рита.
Я с трудом повернула чугунную голову и увидела, как она кинулась к секретеру.
– Паша! Нас ограбили, – истошно орала она, – смотри! Исчезли мои колечки, золотые часы, деньги, отложенные на хозяйство. И доллары, три тысячи баксов! Мы собирали на новую машину! Сволочи! Негодяи!
Николай, вместо того чтобы подойти к супруге, опрометью бросился к обувной коробке, сиротливо белевшей у батареи. Он поднял крышку и взвизгнул: